Восемь миллионов способов умереть
Шрифт:
Отец ее был наполовину француз, наполовину сенегалец, мать — китаянка. Сама она родилась в Гонконге, некоторое время жила в Макао, затем через Париж и Лондон попала в Америку. Она не сказала, сколько ей лет, да я и не спрашивал. И определить не смог бы. Ей с равным успехом могло быть и двадцать, и сорок пять — женщины ее типа выглядят намного моложе своих лет.
С Ким она виделась лишь однажды. И вообще не слишком много знала о ней. И о других девушках — тоже. Знакома с Чансом довольно давно и считает, что отношения у них сложились нормальные. Она не знала, был ли у Ким дружок. К чему, скажите на милость,
Я высказал предположение, что у Ким с ее дружком могли быть совершенно другие отношения, что он даже мог бы дарить ей дорогие подарки. Она сочла эту идею абсурдной и поинтересовалась, кого я имею в виду — клиента? Я ответил, что и такое возможно. Но клиент — это вовсе не дружок, заметила она. Клиент — это просто еще один мужчина в длинной очереди мужчин. Разве можно испытывать к клиенту какие-то чувства?
Я пошел в дом напротив. Мэри Лу Баркер налила мне коки и подала тарелочку с сыром и крекерами.
— Так, значит, вы виделись с Драконихой? — заметила она. — Производит впечатление, верно?
— Не то слово.
— Три расы смешались в этой сногсшибательной женщине. Но у нее вас всегда поджидает сюрприз. Входите и видите, что дома никого. С ней вы будете чувствовать себя одиноким, ее как бы нет рядом. Подите-ка сюда на минутку.
Я подошел к окну и посмотрел в том направлении, куда она показывала.
— Вон ее окно, — сказала она. — Из моего видна ее квартира. Вы думаете, что мы с ней друзья? Что заскакиваем в свободное время друг к другу занять сахарку или пожаловаться на плохое самочувствие? Казалось бы, так естественно, правда?
— А что, дружбы нет?
— О, она всегда безукоризненно вежлива, приветлива. Но она не с вами, понимаете, она всегда словно отсутствует, всегда где-то далеко-далеко. Я пыталась помочь ей в деле. Ну, знаете, бывает, приходит мужчина и говорит, что хотелось бы девушку в восточном стиле. Или же я иногда говорю клиенту, что у меня есть для него интересная девушка. Я ведь при этом абсолютно ничего не теряю. Да, они благодарны мне, потому что Руби действительно красива, экзотична и, насколько я понимаю, хороша в постели, но они никогда к ней не возвращаются. Зайдут разок, вроде бы и довольны, но почти никогда не возвращаются. Передают ее телефон своим приятелям, а сами больше не звонят. Сейчас она, я думаю, при деле, но если так пойдет и дальше, то скоро у нее не останется ни одного клиента.
Мэри Лу была стройной темноволосой женщиной, немного выше среднего роста, с правильными чертами лица и мелкими ровными зубами. Волосы зачесаны назад и уложены в шиньон — кажется, так это называется?.. И еще она носила огромные очки, типа тех, что используют летчики, с бледно-янтарными стеклами. Прическа и очки придавали ей довольно суровый вид, но мне показалось, что такой стиль она выбрала сознательно.
— Когда я снимаю очки и распускаю волосы, — заметила она, — то выгляжу гораздо мягче, не так угрожающе. Но знаете, есть клиенты, которым хочется, чтобы женщина выглядела жестокой.
О Ким она сказала:
— Я мало знала ее. Я вообще никого из них толком не знаю. Та еще компания подобралась! Санни — это девушка на выход, для посещения вечеринок и развлечений. Она всерьез считает,
Она положила кусочек сыра на крекер, протянула мне, сделала и себе такой же маленький бутербродик и отпила глоток красного вина.
— Фрэн — эдакая очаровательная чудачка из «Волшебного города». Я называю ее идиоткой из Виллиджа. Всю жизнь занимается самообманом, возвела его почти до уровня искусства. Для того, чтобы подкармливать свои иллюзии, бедняжке пришлось выкурить, наверное, целую тонну травки. Еще коки?
— Нет, спасибо.
— Может быть, бокал вина? Или чего-нибудь покрепче?
Я отрицательно покачал головой. Из радиоприемника в дальнем углу лилась какая-то тихая мелодия, похоже, что настроен он был на волну классической музыки. Мэри Лу сняла очки, подышала на них, протерла салфеткой.
— А Донна, — продолжала она, — это вариант Эдны Винсент Миллей [5] , только в облике проститутки. Мне кажется, поэзия для нее то же самое, что наркотики для Фрэн. Вообще-то она хорошая поэтесса.
Стихотворение Донны было у меня с собой, и я показал его Мэри Лу. Она пробежала глазами строчки, на лбу у нее залегли две тоненькие вертикальные морщинки.
5
Американская поэтесса, 1892 — 1950.
— Оно не окончено, — сказал я. — Донна говорит, что над ним еще надо поработать.
— Как это, интересно, поэты узнают, закончено или нет? Или художники?.. Откуда они знают, когда следует остановиться? Никогда этого не понимала. Так это о Ким, да?
— Да.
— Нет, не понимаю, что все это означает. Но что-то тут есть, определенно есть!.. — Она задумалась на мгновение, слегка склонив голову набок, как птичка. А потом сказала: — Знаете, я всегда считала Ким прирожденной проституткой. Эдакая нордическая красотка с севера Штатов, ей словно самой судьбой было уготовано шагать по жизни рука об руку с чернокожим сутенером. И знаете, что я вам скажу? Я ничуть не удивилась, что ее убили.
— Почему?
— Ну, это довольно сложно объяснить. Нет, я была потрясена, огорчена и все такое. Но не удивлена. Мне всегда казалось, что она должна плохо кончить. Нет, необязательно стать жертвой убийцы... Жертвой жизни, так будет точнее. Ну, покончить с собой, например. Или же просто несчастный случай: таблетки плюс алкоголь... Вообще-то, насколько я знаю, Ким не слишком увлекалась наркотиками и выпивкой. Да, можно было предположить, что она покончит самоубийством, но случилось убийство. Так или иначе, но из жизни ее убрали. Потому что она не была предназначена для этой жизни. Все равно долго не продержалась бы. Ким — это вскормленное на молоке воплощение самой невинности — устоять от падения не смогла. И вырваться из порочного круга тоже, как мне кажется, не могла.