Восемь недель
Шрифт:
— Просто я не любитель высоты, — признаюсь я. Черт, я никогда никому в этом не признавался. Я знаю, что это обычное дело и нечего смущаться, но я не тот парень, который может чего-то бояться. Я не признаю наличие слабостей.
Мой телефон звонит, и мои глаза мгновенно обращаются к нему, чтобы занять голову.
Грей: Почему? София обыграла тебя в хоккей?
Майлз: Засунул не в ту дырку, и теперь она избивает тебя до смерти?
Колин: Нет, он слишком
Майлз: Верно. Для него хоккей — это просто спорт.
Грей: Черт, я думаю, он действительно мертв. Он на удивление тихий.
Колин: Твои друзья будут скучать по тебе, Рон! С любовью. X
Грей: Эй, если вы однажды потрахались, это не значит, что мы все будем по нему скучать.
Майлз: Серьезно. Рон тоже не скучал бы по нам. Хотя по тебе он наверняка будет скучать.
Колин: Ты просто завидуешь.
Грей: Не буду отрицать, я завидую.
— У тебя был секс с Колином? — Голос Софии отводит мои глаза от телефона. Кровь приливает ко мне немного быстрее, мой мозг забывает каждое слово, известное на английском языке. — Аарон?
Я качаю головой, не пытаясь отклонить её вопрос, а чтобы прояснить накопившийся туман.
— Для опыта. Ну, знаешь, пробовать разные вещи и все такое.
Она слегка покачивает головой, понимая мои слова, прежде чем начать смеяться, прислонившись лбом к моей руке. Я не совсем уверен, должен ли я бежать, спасая свою жизнь, обижаться или смеяться вместе с ней. В любом случае, услышав хихиканье Софии, я немного успокаиваюсь.
Хотя я знаю, что София не из тех, кто осуждает, все равно немного нервно пытаюсь выяснить, что, черт возьми, означает ее смех в этой ситуации.
— Это может быть слишком личное, и я пойму, если ты не хочешь ответа, но, пожалуйста, скажи мне, что он достиг дна. Или нет, как хочешь. Но ты, похоже, не из тех, кто берет что-то себе в задницу, — говорит она, ерзая пальцами. Она избегает взглядов на меня в тот момент, когда слова покидают её рот, и я готов поспорить, что она мысленно ругает себя за то, что спросила.
Ох, ладно. Я думаю, она смеялась, потому что представляла это себе?
— Мы не дошли до этого, — говорю я ей, кладя руку ей на бедро, в надежде немного успокоить её нервы. — Просто отсосали друг другу и решили, что на этом хватит. Я не собирался впускать Колина через заднюю дверь, да и он бы мне тоже этого не позволил. Честно говоря, не могу сказать, что мне этого хотелось. — Я уверен, даже если бы кто-нибудь из нас вызвался пожертвовать своей задницей, мы бы не зашли так далеко.
С намеком на неловкую улыбку София медленно кивает.
— Лили знает?
— Я сомневаюсь в этом. Хотя она спросила меня, нравится ли мне Колин, так что, кто вообще знает. Однако я точно знаю, что меня никоим образом
Я думаю, что важно экспериментировать и выяснять, что вам нравится, а что нет. Колин явно думал то же самое. Мы не были пьяны или что-то в этом роде, даже не навеселе. Черт, в тот день мы вообще не употребляли алкоголь. Так уж случилось. Один небольшой разговор между двумя парнями, глупая идея и все такое дерьмо просто пошло наперекосяк. Ничего драматичного.
Затем София отстраняется от моей руки, и ее потеря мгновенно становится заметной. Холод, который теперь даже не холоден, а еще холоднее без её тепла на моем теле, проникающего сквозь свитер, посылая странный холодок по спине. Как будто мое тело отказывается чувствовать тепло, пока какая-то чертова часть Софии не прижата ко мне.
Она делает еще один глоток вина, снова протягивая мне бутылку. Я до сих пор не принимаю его, несмотря на то, что зарабатываю за это внимание.
Я не буду пить сегодня вечером. Кто-то из нас должен быть трезвым, а поскольку это будет не София, теперь на мне лежит ответственность проследить, чтобы она добралась домой в целости и сохранности, что с ней все будет в порядке, что она не сделает ничего глупого. Я буду её защитником. Хочет она этого или нет. Но опять же, я всегда буду защищать ее, пьяна она или нет.
— Знаешь, если бы я была на твоем месте и имела возможность трахнуть Колина, я бы, наверное, сделала то же самое. Он горячий, — признается София, глубоко вздыхая.
— Он встречается с твоей лучшей подругой. Тебе не следует говорить такие вещи. — Мне было бы все равно, честно говоря. Мы с Софией, возможно, уже не так хорошо знаем друг друга, но я готов поставить на нее все деньги моего отца, будучи уверенным, что она ни за что не попробует с Колином.
В любом случае он бы не позволил этому случиться. Колин по уши влюблен в мою сестру, что немного противно, но я рад, что это он, а не какой-то наркоман, подобранный Лили на улице.
В любом случае, я думаю, что Rihanna довольно хорошо выглядит, но я бы никогда не попытался запрыгнуть с ней в постель.
О, и я также чувствую эту жестокость всем своим нутром. Жестокость, которая, как я знаю, называется ревностью, но пока не хочу признаваться в этом себе. Я не ревную только потому, что девушка, в которую я был сильно влюблен с тех пор, как был глупым пятилетним ребенком, думает, что моё лучший друг красавчик.
Неа. Не ревную.
Я также не чувствую желания ударить моего лучшего друга по лицу в надежде, что это испортит его красивое лицо. Совершенно нет.
София ухмыляется мне, затем начинает отпивать еще несколько глотков вина, привлекая мой взгляд к своим губам, которые так и хочется поцеловать. Губы, которые сегодня красные. Яркий, насыщенный красный цвет, благодаря которому мой дружок твердо стоял, когда я впервые посмотрел на нее после того, как она накрасила губы.
Красный определенно её цвет, и все же я предпочитаю видеть её в этом дурацком цвете глицинии, который она так любит.
— Ты тоже горячий, понимаешь?
Она не может говорить такие вещи. Как бы я ни жаждал услышать это от нее и молился, чтобы она нашла меня привлекательным с того дня, как она сюда приехала, мой мозг не мог этого вынести. Черт, мое сердце не выдержит этого.