Восемь розовых динозавров
Шрифт:
Ну и врун был этот Фомка! Ну и сочинитель! Он, например, мог сказать, что видел вчера в речке крокодила. Ему доказывали, что этого не могло быть. Тогда он доставал из-за пазухи газетную вырезку — в ней черным по белому было написано, что недавно из зоопарка города Праги убежал крокодил…
Учился Фомка хуже всех. С трудом он дотащился до шестого класса. Но ко второму полугодию всем стало ясно, что он останется на второй год. И в шестом классе Фомичев был все такой же неказистый, разве только немножко подрос. И по-прежнему
И хотя Фомка был двоечник, его все в классе считали человеком необыкновенным. Ведь и Лобачевский, говорят, когда был гимназистом, иногда получал двойки по математике!
В третьей четверти Фомка вдруг увлекся радиотехникой. Он ухитрился незаметно разобрать телевизор, который стоял в пионерской комнате. А из деталей разобранного телевизора смастерил карманный приемник. Фомку часто можно было встретить с каким-нибудь толстым журналом в руках. Как-то на перемене он обвел нас пристальным взглядом и таинственно прошептал:
— Вы знаете, что такое гипнопедия?
Все знали, что такое геометрия и география, но что такое гипнопедия — не знал никто. Но Фомка не спешил объяснять. Он подозрительно покосился на стоящих рядом девчонок и поманил нас в угол коридора.
— Мы слово Вере Павловне давали учиться только на «хорошо» и «отлично»? — спросил он, когда убедился, что рядом нет посторонних. — А как его держим?
Кто-то громко хихикнул. Ведь в классе только у него самого, да еще у Кольки Занкина были двойки.
— У меня двоек больше не будет, — заявил Фомка так уверенно, словно это был вовсе не Фомка, а какой-то другой человек. — Ни одной не будет!
— Уроки начнешь учить?..
— Знаете ли вы, что такое гипнопедия? Вот ты, Занкин, ты сколько часов в сутки спишь? Я знаю, сколько ты спишь — восемь! Третью часть суток! Если ты проживешь на свете шестьдесят лет, из них двадцать проспишь!
— А что ты хочешь? — спросил потрясенный Занкин.
— Надо, чтобы время, когда мы спим, даром не пропадало.
— А как?..
— Знаете, что такое гипнопедия? Вот. — Он постучал пальцем по обложке черно-синего журнала. — Здесь про гипнопедию написано. Я вам сейчас прочитаю. Вот. «Если записать раз шесть-семь несколько десятков иностранных слов на магнитофон, а затем с помощью наушников прослушать эту запись во время сна, то наутро без труда можно восстановить в памяти записанные накануне иностранные слова. А происходит это потому, — продолжал он читать, — что внимание и воля во время сна расслабляются и даже очень слабые внешние влияния могут в это время овладеть нашим сознанием». — Он захлопнул журнал. — Поняли?
Признаться, до нас ничего не дошло.
— Поняли? — переспросил Фомка. — Можно учиться во сне! Спишь, а сам учишься.
— Здорово! —
— Я знаю, как. Этот метод новый. Его пока не изучили. Кто хочет попробовать?
Попробовать захотел только один Занкин.
Через три дня Фомка сделал приставку, которая могла автоматически включать и выключать ночью магнитофон, который стоял в пионерской комнате. Затем он несколько раз записал на ленту урок по зоологии. Из пионерской комнаты он провел тоненькие провода к своей кровати и замаскировал их от зорких глаз воспитательницы. К проводам присоединил наушники.
После отбоя он надел наушники, натянул на голову одеяло и вскоре из-под одеяла раздалось мерное посапывание.
В эту ночь никто в комнате долго не спал. Лежали молча, глядя на Фомку, и всем хотелось, чтобы он выучился во сне.
В полночь в пионерской комнате что-то щелкнуло и зажужжало. Все поняли: сработал магнитофон. Жужжание продолжалось минут пять. Все с трудом удерживались от соблазна разбудить Фомичева и спросить:
— Ну, как? Выучил?
На следующий день на уроке зоологии Фомка поднял руку и, когда его вызвали, слово в слово отчеканил то, что было написано в учебнике, и… получил пятерку!
— Здорово! — радовался на перемене Занкин. — Молодец, Фома. Я сегодня ночью тоже попробую.
— Не… — покачал головой Фомка. — Я еще не все двойки исправил. Ты пока подожди.
С этого дня учеба у него пошла на лад. Все удивлялись, а мы хранили тайну, что Фомичев учит уроки во сне. Наконец настало время, когда он сказал:
— Ты теперь, Занкин, можешь. Я ведь все двойки исправил. Давай теперь ты.
В ту ночь в наушниках лег спать Занкин. Фомичев раз десять записал для него домашнее задание по географии.
Утром у Занкина спросили:
— Выучил?
— Чтой-то я ничего не помню.
— Ничего, — успокоил его Фомка. — К доске выйдешь и все вспомнишь.
На уроке географии он толкнул Занкина и шепнул:
— Поднимай руку.
— Да я ведь… я ничего не знаю.
— Все знаешь. Подымай!
— Совсем ничего…
— Подымай, тебе говорю.
Занкин робко поднял руку.
— Как… Занкин? — удивилась учительница. — Я рада. Что ж, иди отвечай.
Занкин вышел к доске.
— Расскажи, Коля, что ты знаешь о Новой Земле.
Занкин пожал плечами, посмотрел на потолок, потом — на Фомичева, снова на потолок и снова на Фомку, и в его глазах было: ничего не знаю!
— Что же ты молчишь, Коля?
— Говори, что видел во сне, — шепнул Фомка.
— Фомичев, не подсказывай, — сказала учительница и посмотрела на Занкина. — Мы все ждем, Коля. Итак, что ты знаешь о Новой Земле?