Восемнадцать капсул красного цвета
Шрифт:
Наконец Глеб отодвинул от себя пустую тарелку.
– Еще налить?
– Не суетись, сам налью. Суп, кстати, вкусный у тебя получился, без всяких.
– Э-э-э, Глеб, ты еще не знаешь, какие я умею борщи варить! Бабушка у меня с Украины, она и научила. Настоящий борщ, когда сало с чесночком в ступе толчется для заправки. Только возни с ним много.
– У меня бабушка тоже замечательно борщ готовила. Наливай еще по одной: за наших бабушек и за хозяев, судя по всему, тоже стариков. Где они сейчас? И думать об этом не хочется. Огурчики, кстати, неплохие. Год им уже, а они все хрустят,
Глеб взял огурец, откусил от него треть, свободной рукой приподнял крышку кастрюли:
– Ого, тут еще и на завтрак осталось. Ты вот что, как поедим, так и ложись сразу. С полночи тебя разбужу, а с утра уже придумывать что-нибудь начнем.
– Можешь первым ложиться.
– Нет, Олег, мне еще поработать надо. И ружье укоротить, да и патронов не мешало бы побольше. Знаешь, как говорят: их либо мало, либо больше на себе уже не упрешь. С патронами желательно засветло закончить, а ружье пилить можно и в темноте, свечи хватит. Возиться при свечах с порохом – сам понимаешь.
Олег хохотнул, оценив незамысловатые шутки, первая из которых и не была ею вовсе, затем посерьезнел:
– Глеб, может, имеет смысл все перенести в ту комнату возле дверей, где я… – И Гуров сделал движение указательным пальцем, как будто нажимает на спусковой крючок.
– А смысл? Они знают, что мы внутри. А мы знаем, что они снаружи, – не удержался Чужинов.
– Ну а вдруг как приманка сработает? А мы их прямо сквозь решетку. – И Олег снова заработал указательным пальцем.
– Ну а если их штук двести со всего Позднякова соберется? Патронов на всех не хватит.
– Будем отсюда выбираться, все равно стрелять, так что они на звуки выстрелов сбегутся. Да и не думаю, что их здесь столько много, иначе мы бы сюда и не добрались. Хитрые гады, – вспомнил Гуров о том, что, пока они на землю не спустились, не увидели ни одной. И ведь внимательно же их высматривали!
– Тут еще вот что, – чуть помедлив, продолжил Олег, – внутри как-то не очень. Думал, нервы, выпью – и отпустит; не тут-то было. Как будто давит все это. – И Гуров указал на микроволновку, чайник, кухонный комбайн далеко не самых дорогих брендов.
Глеб прислушался к себе. Не сказать, что он чувствовал себя как раньше, когда мир был нормален, но чтобы что-то давило… Нет, такого не было точно. Но судя по лицу Гурова, тот говорил совершенно серьезно.
– Не вопрос, Олег: перетащим. Не усадьба – полдня не займет, – вспомнил он, сколько времени им понадобилось, чтобы выкинуть все в Лягву. – Кстати, ночевать будем здесь, на кухне: самое подходящее помещение – и окно небольшое, и коридор просматривается до самой двери. Места для двоих хватит, да и самогонка под боком, – улыбнулся он. – Пару матрасов принесем, и будет нормуль.
– Холодильник я сам упру, – то ли в шутку, то ли всерьез заявил явно обрадованный Гуров.
– Олег, вставай, – толкнул его в плечо Чужинов.
– А? Что случилось? – Гуров, не отрывая глаз, ухватился за карабин и уже после ошалело замотал головой, оглядываясь по сторонам.
– Все спокойно, время пришло.
На дворе стояла глубокая ночь, и Чужинов зажег свечу, чтобы Олегу проще было сориентироваться в обстановке.
– Проснулся? Я тебе тут воду в кастрюльке вскипятил, кофе и сахар на столе.
– Разберусь, Глеб, спать ложись.
– Сейчас лягу. Держи ствол. – И Чужинов протянул ему обрез. – Вот патроны. Только сразу запомни: некоторые из них с дымным порохом, чтобы неожиданностью не стало. А вот эти два – твой тренажер: времени до утра достаточно, так что ты не ленись, тренируйся заряжать на скорость, навык понадобится. И вообще с оружием освойся. Подумай, где носить будешь, как извлекать, можешь даже курками поклацать. Заодно и мне отомстишь за то, что спать тебе мешал.
Это Чужинов уже в шутку заявил. Когда он укорачивал стволы найденным в ящике кухонного стола напильником, визг и скрежет стоял такой, что твари по всему Поздняково уши зажимали, но Олег хоть бы раз проснулся.
– Все понял, Глеб. Спать ложись. – И через некоторое время добавил: – За чайник спасибо.
Чужинов едва кивнул, проваливаясь в сон.
Выстрелы раздались в тот самый момент, когда Глеб, обняв Настю, поцеловал ее и уже открыл рот, чтобы сказать: «Все закончилось, милая: тварей больше нет».
Сначала ему показалось, что стреляют где-то снаружи, у входной двери, но новый дуплет ясно дал понять: стрельба стоит в том помещении, куда они сносили все имеющие отношение к электричеству предметы, и стрелок не кто иной, как Гуров.
Протиснувшись сквозь узкую щель в завале из мебели, которую они устроили в коридоре, Глеб бросился на помощь. По дороге он здорово приложился большим пальцем босой ноги, едва не взвыв от боли, и потому прибыл туда, прихрамывая.
За окнами посветлело – близился рассвет, и по дороге ему удачно удалось разминуться головой с висящей в коридоре вешалкой, задев ее лишь по касательной, что в общем-то настроения Чужинову не прибавило тоже. Олега он застал всматривающимся во что-то за окном, с обрезом наготове.
– Глеб, гадом буду, я две штуки положил! – было первым, что он услышал от Гурова. – Взгляни сам.
– Олег, ты на хрена палить начал? – едва сдерживаясь, спросил Чужинов. – Новый ствол решил испытать? Не мог дня дождаться, когда тебе вдоволь стрелять придется? Ты вообще как тут оказался?
– Извини, что разбудил. – Особенного раскаяния в голосе Гурова не чувствовалось. Олег взглянул на кучу предметов, которую венчал телевизор, и, поежившись, добавил: – Пойдем отсюда, я сейчас тебе все объясню. Сначала я какую-то возню перед дверьми услышал, – начал он, ставя на зажженную горелку плиты кастрюлю с вчерашним супом. – А затем хруст раздался, да такой смачный! Хотел тебя разбудить, но смотрю: спишь себе такой, улыбаешься во сне – точно, думаю, Настька приснилась. Да и дело у вас, судя по всему, до серьезного доходило. – Гуров, довольный собой, улыбнулся. – И чего, спрашивается, человека трогать? Прокрался я туда и осторожненько так выглядываю, а там тварей штук несколько, и они своих жрут, тех, что вечером пристрелили. Представляешь, своих! Ну я и не удержался.