Восемнадцать капсул красного цвета

Корн Владимир Алексеевич

– Помогай! – заорал он Гурову, чувствуя, как выскальзывает из рук штанина на дергающейся ноге Варнакова.

Судя по шуму внизу, тварей явно прибавилось, и, когда они извлекли Леху наверх, Глеб ожидал увидеть все что угодно: разорванное в клочья Лехино лицо, перегрызенное горло, наконец, вообще обезглавленного человека. Но нет, на Варнакове не оказалось ни единой царапины, он лишь громко икал, не переставая.

Насильно отпоенный водой, Леха обрел способность говорить:

– Буквально вот так в прыжке до лица не доставали. – И он с трудом развел сантиметров на пять большой и указательный пальцы на дрожащей руке. – Я в молодости на Дальнем Востоке был, – ударился он почему-то

в воспоминания. – Так вот, рассказывал мне один тип, как в Уссурийской тайге на тигров браконьерничал, не знаю, врал, нет. Этих полосатиков местные амба называют. Техника простая: делается петля из стального тросика, привязывается к дереву, оно сгибается, и в общем-то все. Тигр попадает лапой в петлю, чека выскакивает, и дерево поднимает его, значит, высоко над землей. И попал однажды в петлю по собственной дурости один из его знакомых. Висит он над землей, дергается, пытается освободиться, а этот самый амба как раз и выходит из кустов. Обделался его знакомый от страха вверх ногами, когда тот к нему подошел. Понюхал тигр его и куда-то скрылся, побрезговал, наверное. Я бы тоже сейчас обделался, если бы точно знал – твари все равно мной не побрезгуют. – И Леха нервно рассмеялся.

Чужинов его не перебивал, видя, как тот подкуривает одну сигарету от другой, благо по Лехиной просьбе их подняли предостаточно.

– Там их несколько видно, – сообщил Гуров, осторожно заглядывая с края крыши.

– Иди, Леха, отведи душу за все свои страхи и переживания. Все, заканчиваем, осталось только добытое добро перенести. – Глеб сунул Варнакову ИЖ в руки.

А когда тот вернул пистолет разряженным, на затворной задержке, Чужинов зашвырнул его далеко в сторону.

Прокопа они застали в окружении ребятишек, что-то им рассказывающего. Вероятно, интересное, поскольку те не обратили на открывшуюся дверь ни малейшего внимания. На одном колене у Киреева сидел Максим, на другом девочка с белыми бантиками в косичках, а между ног был пристроен карабин.

– …и тогда этот старый хрыч и говорит… Так, отставить. Я хотел сказать «старый дедушка». – Дети дружно рассмеялись.

Завидя Глеба и остальных, Прокоп отослал детей наверх, глядя на вошедших с молчаливым вопросом.

– Думаю, нашли предостаточно, – ответил за всех Чужинов.

– Вот и славно, теперь дело только за мной. А что это Алексеич как будто бы не в себе?

– Он нам показывал, как уссурийских тигров на живца ловят, – охотно пояснил Гуров.

– Так ничего с домом-то не будет? – повторил свой вопрос Олег, не дождавшись ответа.

– Сейчас и увидим. – Прокоп, к невозмутимости которого все давно уже привыкли, выглядел нервно. – Да, вот еще что: вниз никто не смотрите. Кроме того, по команде крепко зажмурьте глаза, уши прикройте руками и затаите дыхание.

Сам он держал в каждой руке по веревке, протянутой к тому, что висело на толстом кабеле, идущем от дома к столбу возле автобусной остановки.

– Идея проста, – рассказывал он накануне. – Вот в этой емкости адская смесь. Ох и надышался я, пока ее изготовил! – пожаловался Прокоп. – До сих пор голова раскалывается. Вообще-то она должна воспламениться даже от удара о землю. И горит смесь отлично, и с кожи хрен ее удалишь – прилипает намертво, но нам этого мало. Если все удастся как надо, я инициирую детонатор еще в полете емкости на землю, и тогда!.. Термобарическая бомба собственной конструкции Прокопа Андреевича Киреева. – И он ухмыльнулся…

– Приготовились! – Киреев посмотрел на остальных, убедился, что они в точности исполнили его указания. – Поехали! – Дернул он за веревку, зажатую в левой руке.

Убедившись, что предмет

отделился от провода, дернул другой рукой, одновременно падая на крышу рядом с остальными, зажимая уши ладонями и закрывая глаза. Раздавшийся хлопок грохотом не впечатлил. Следом пришла волна жара, но не настолько сильная, чтобы опалились волосы или задымилась одежда. Откровенно говоря, Олег Гуров надеялся на большее.

Там, внизу, что-то происходило, но он продолжал лежать, ожидая команды. Наконец не выдержав, поинтересовался:

– Уже все? Глаза открыть можно?

Не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл один глаз и увидел всех остальных, стоявших на краю крыши и смотревших вниз. Чертыхнувшись, Гуров поднялся на ноги, чтобы присоединиться к ним.

– Ну ничего себе! – было первым, что он сказал, когда взглянул туда, куда смотрели все.

– Пуля – дура, штык – молодец, а граната – вообще звездец! – выдал Варнаков едва ли не торжественно. – Хотя в нашем случае не граната – бомба.

– Отлично сработано, Прокоп! – и Глеб, выражая одобрение, с чувством ткнул Киреева кулаком в плечо.

– Ну ты даешь, Андреич! Эка их корежит! – Голос Варнакова тоже был с восторженными интонациями.

– А то! Кудесник, можно сказать, – ответил тот без лишней скромности. – И Глеба не забудьте поблагодарить – его идея.

А благодарить их обоих было за что. На том месте, которое Чужинов в шутку назвал столбом силы, тварей по-прежнему оставалось много. Большая часть из них лежала неподвижно. Некоторые дергались, пытаясь встать на ноги, чтобы тут же рухнуть. Другие бестолково кружили на месте, потеряв полную ориентацию в пространстве, хрипя так, что даже на крыше было слышно. Остальные спешили покинуть место, где воздух внезапно стал настолько горяч, что выжигал глаза и легкие, не давая возможности дышать.

Гуров посмотрел куда-то в сторону и невольно присвистнул:

– Вы только взгляните! Глеб, с ними-то что? Вряд ли им досталось. Даже нас не зацепило, а мы-то гораздо ближе находились.

Тварей хватало и там, и они тоже неслись прочь от проклятого места.

– Не уверен точно, и все же мне кажется, твари могут между собой общаться. Уж не знаю, каким именно образом: ультразвуком, запахами, как муравьи, электрические импульсы издают, еще как-то. Возможно, вот эти, – Чужинов кивком головы указал на мечущихся и неподвижных тварей, – кричат от боли и ужаса так, что по всей округе слышно. Но как бы там ни было, пора отсюда уходить. Думаю, в ближайшее время они сюда не вернутся, так что не будем терять времени.

Глава 24

Гордость отечественного оружия

– Жарко! – пожаловался Максим, вытирая пот со лба.

Дети действительно были одеты не по погоде. Но предстоял неблизкий путь с неизбежными ночевками на природе, а взрослые и без того перегружены припасами и медикаментами, чтобы обременять себя еще и теплой детской одеждой.

– Терпи, ты же мужчина. Сейчас вон до той лодочки доберемся, сядем в нее и по речке поплывем, а на воде попрохладней будет. – Глеб внимательно рассматривал предстоящий путь к реке.

Им оставалось преодолеть самое опасное место. Вот она, Торопь, со множеством лодок там, что когда-то называлось «Водная станция», а теперь носило гордое имя «Яхт-клуб». Яхт как раз не было видно ни одной, ни парусных, ни парусно-моторных, никаких других. Но их устроила бы любая посудина, лишь бы в ней оказались весла и она обладала способностью вместить их всех.

– А вот мне нисколечко не жарко! Только страшно, – призналась Оля, самая старшая из обнаруженных ими детей.

Это именно она придумала вывесить простыню с надписью «SOS», где буквы «s» были перевернуты и походили на двойки.