Восемьсот виноградин
Шрифт:
Она встретилась со мной взглядом и хотела что-то сказать, но тут же закрыла рот.
– Я перезвоню ему потом. Но не потому, что ты держишься так чопорно.
– А чего ты от меня ждала? Что я стану над тобой подшучивать?
– А тебе разве трудно? – Она выключила воду и добавила: – По крайней мере, не смотри на меня так сердито. Я же не смотрю на тебя сердито.
– За что тебе на меня сердиться?
– Я задам этот вопрос только раз – подумай над ним как следует. Тебе не приходило в голову, что ты хочешь сохранить виноградник не столько ради
Я посмотрела в окно на раскинувшийся внизу виноградник. Грозди раскачивались под ветром. Было жарко, но ветер давал винограду некоторый отдых.
– Ну и?
– Нет, – ответила я.
– «Нет, не приходило»? Или «Нет, это не так»?
– А ты не задавала себе вопрос, почему готова расстаться с виноградником?
– Задавала, дорогая. И нашла на него ответ. Только не тот, который бы тебе хотелось.
Снова ожил телефон: Генри прислал еще одну эсэмэску.
– Какой нетерпеливый! – заметила я.
Мама поджала губы.
– Уйди!
– Он в курсе, что ты терпеть не можешь французскую кухню?
– Уйди, пожалуйста!
Мне хотелось объяснить так, чтобы мама услышала. Она считает, будто я забочусь только о себе, а сама, похоже, виновата в обратном – совсем о себе не заботится.
– Вы с папой вложили в виноградник столько сил, а теперь готовы просто взять и отдать его человеку, который пустит все ваши труды насмарку. Разве это не трагедия?
– Даже если ты права, – а я не говорю, что ты права, – это наша трагедия, не твоя.
– Не может быть, что ты действительно так думаешь!
Мама сняла хозяйственные перчатки.
– Тебя интересует мое мнение? Так вот оно: поменьше волнуйся.
– То есть?
– Ты умная, успешная женщина, которая много трудилась, чтобы устроить свою жизнь. Но ты по-прежнему считаешь, что твоя главная обязанность – заботиться о других: о нас с папой, о Бобби и Финне. Вот почему я обрадовалась, когда ты переехала в Лос-Анджелес.
– Ты плакала. И прислала мне карту Сономы, чтобы я не забыла, где родилась.
Мама закатила глаза.
– Речь о другом. Я тогда подумала: «Теперь-то она начнет заботиться и о себе». А ты опять взялась за старое – думаешь о наших проблемах вместо собственных.
– Неправда.
– Уверена? По-моему, милая, пора смириться с тем, что Бен совершил ошибку, и прислушаться к своему сердцу.
– Одно связано с другим, и это немаловажно.
– Боже мой! Ты говоришь так, словно отстаиваешь дело в суде. Немаловажно только одно – чего ты хочешь.
Мама указала на парусиновый шатер на краю патио.
– Мы бы никогда не стали покупать парусиновый шатер ради одного вечера. Сбор урожая можно отметить и на лужайке. Кто-то должен отпраздновать в этом шатре свадьбу: он слишком прекрасен, чтобы стоять без дела.
– По-твоему, это хороший повод выйти замуж?
Мама снова включила воду и отвернулась.
– По-моему, неплохой.
Спонтанное брожение и другие способы потерять любовь всей своей жизни
В
Машина затормозила. В ней сидели туристы, только что побывавшие на нашем винограднике. В то время отец проводил для богатых экскурсии с вином и угощением. Пятьдесят долларов за брата.
Туристы были пьяны и очень извинялись. Финн уверял, что все в порядке, однако им хотелось как-то загладить свою вину. Одна из женщин осмотрела наши ободранные коленки и намазала их мазью. Ее муж предложил отвезти нас домой, но мы украдкой заглянули в багажник машины и ответили «нет». В багажнике громоздились ящики с вином всех виноградников Сономы и даже некоторых виноделен Напы, в том числе «Марри Грант». Туристы не понимали разницы. Они приехали не только ради экскурсии по папиному винограднику. И напились они не качественного вина, а всего, что смогли достать.
Туристы уехали в свой шикарный отель в Хилдсбурге, а мы побрели домой, катя велосипеды за руль. Родителям решили ничего не рассказывать, иначе о поездках в кондитерскую пришлось бы забыть. Просто туристы не справились с управлением. Никто не пострадал. Незачем поднимать шум. Однако мы страшно рассердились и сами не могли объяснить почему. Только теперь я поняла, что нас тогда разозлило. Поняла, размышляя над вопросом, который задала мне мама: уверена ли я, что цепляюсь за виноградник ради отца, а не ради себя? Уверена ли, что думаю только о родителях?
Мы не желали, чтобы те пьяные туристы даже близко подходили к нашему винограднику. И не только они, а все, кто не способен по достоинству его оценить.
Так что, возможно, на мамин вопрос следовало ответить: «Нет, не уверена».
Я решила принять ванну с пеной – хотелось побыть в тишине и покое. Бен так и не вышел из моей комнаты. Видимо, решил не только уложить Мэдди спать, но и позвонить Мишель. Сообщить, что с Мэдди все в порядке. Рассказать ей в тех же выражениях, что девочке нравится в винограднике – что из нее выйдет настоящий винодел. Почему-то это само по себе причиняло боль.
Вторым ударом стал журнал, лежащий рядом с ванной. На обложке красовалась фотография Мишель: длинные ноги, блестящие волосы, платье, которое стоит больше, чем весь мой гардероб.
Я закрыла глаза и погрузилась в воду, и тут зазвонил телефон. Сюзанна.
– Не знаю, убить тебя или мчаться спасать, – заявила она, как только я сняла трубку. – Мне пришлось присутствовать вместо тебя на даче письменных показаний в Санта-Монике. Отлучалась в туалет раз восемь. Все были страшно недовольны.