Вошедшие в ковчег
Шрифт:
— Я и не должен знать. Наверное, и они не знают.
— Но соображают они лучше вас.
Волосы прилипли к его огромной мокрой голове, словно нарисованные шариковой ручкой. С ушей и подбородка, как из водопроводного крана, текла вода.
— Не волнуйтесь. Я догадываюсь, где они могут быть. Вы можете идти? Обопритесь на мое плечо.
Боль толчками пронзала ногу, но онемение прошло. Я ухватился за плечо продавца насекомых, взявшего в руку чемодан, и мы под потоками дождя двинулись к выходу. Динамик возвещал о закрытии универмага. По запасной лестнице
У лифта был четырехугольный пятиметровый навес, и под ним, спасаясь от дождя, столпились люди. Лифт стоял с распахнутыми дверями — звенел звонок, указывая на перегрузку. Но выходить никто не собирался. А если бы и захотел, все равно не смог бы — даже шевельнуться было невозможно. Раздавались крики, детский плач, стоны женщины... и непрерывно звенел звонок.
— Ничего не поделаешь, черт подери.
— Ищите их скорей, у мужчины короткая стрижка, у женщины — завивка. Она в спортивной майке с каким-то пейзажем...
— Опоздали. Будь они здесь, я бы их сразу узнал.
— Может, спустимся по лестнице?
— С девятого этажа?
— Неважно, хоть с двадцатого...
Обогнув лифт, мы оказались у железной двери, выкрашенной белой краской. На ней висела деревянная табличка с надписью: «Запасная лестница. Посторонним вход воспрещен».
4. Прозвище моего отца Тупой Кабан
Как только мы открыли дверь, сразу же окунулись в жужжание несметного полчища оводов. Это был гул мотора, резонирующий в вентиляционной трубе. Находясь в торговых залах универмага, даже представить себе невозможно, что рядом есть эта голая и крутая служебная лестница. Некрашеная бетонная стена — лишь номера этажей выведены на каждой площадке. Запах сохнущей невыделанной кожи. Перила с левой стороны, что облегчало нагрузку на больное левое колено. На площадке шестого этажа мы остановились передохнуть, и я, выпрямив поврежденную ногу, попробовал на нее опереться. Казалось, в ноге скопилась вода, боль не исчезла, но локализовалась. Очки продавца насекомых запотели.
— Вы говорили, что догадываетесь, куда подевались беглецы, это верно?
— Нужно зайти в контору, есть здесь такая временная контора с телефоном.
— Там принимают заказы на зазывал?
— Содействуют развертыванию лотков на крыше универмага. Стимулирование торговли — вполне пристойное занятие.
— Обычное жульничество. Просто дали этому красивое название — «стимулирование торговли».
— Прямого сговора с жуликами, как мне представляется, у них нет. Если установят связь с преступниками, торговать в универмаге запретят. Хотя, наверное, мафия все же вкладывает деньги в это предприятие.
— Я так и думал. Грязные людишки.
— И баба тоже? — Это был слишком трудный вопрос, чтобы я мог сразу же на него ответить. Я сделал вид, что у меня разболелась нога, и остановился. Продавец насекомых переложил чемодан в другую руку и с улыбкой повернулся ко мне: — Я вижу, зацепила она вас. Меня, во всяком случае, — точно. Не
— Ловят форель на живца.
— Да-а. — Он облизнул кончиком языка сначала верхнюю, потом нижнюю губу. Чемодан ударялся о ступеньки в такт его шагам. — Малый не промах, своего не упустит.
— Вы думаете, они прямиком пошли в контору, в такое время? Прежде чем идти туда, может, лучше позвонить по телефону?
Мы миновали пятый этаж, прошли площадку четвертого. Нам навстречу пробежали два охранника в форме. Видимо, торопились навести порядок, чтобы лифт снова мог работать. Застекленную крышу над лестницей заливал дождь.
— Я бы на вашем месте, не теряя попусту времени, прямиком направился в порт.
— В порт?
— Конечно. У вас же билет на корабль, значит, вы собираетесь куда-то плыть. А корабли, как известно, стоят в порту.
— Но мой корабль не плавает по морю. Вернее сказать — он находится в доке. Да, именно в доке. Так и будем считать.
— Эти двое рано или поздно окажутся на борту.
— Вы думаете?
— У них же есть план — на обороте сертификата.
— Ну вы и ловкач. Уже успели рассмотреть?
— Рассмотрел. У меня привычка читать в уборной все что ни попадет под руку.
— Вы считаете, что по плану можно отыскать это место?
— Если ты рыболов — запросто. Я вот занимаюсь рыбной ловлей в море и поэтому разобрался в вашем плане до тонкостей.
— Вон оно что, а он тоже рыболов? Хотя, он же сам говорил о ловле форели на живца.
— Там у вас наверняка много хороших мест для рыбалки. — Он театральным жестом похлопал по заднему карману брюк. Туда, видимо, он спрятал билет. — Я хорошо помню тот район. По-моему, там еще был старый рыбачий домик, верно?
Мне стало не по себе, точно кто-то заметил, что у меня расстегнуты штаны. Захотелось прекратить разговор. Тащить на корабль прошлое — нет уж, увольте. Когда будут подняты паруса, я хочу начать жизнь сначала, как бы снова стать ребенком, уподобиться чистому листу бумаги.
— Заболтался и забыл вернуть вам часы.
На площадке второго этажа мы передохнули в последний раз. Боль в колене почти прошла, осталась только слабость. Но, чтобы усыпить бдительность попутчика, разумнее, пожалуй, делать вид, что колено все еще ноет. Продавец насекомых надел на руку часы, уселся на чемодан с юпкетчерами и зажал в зубах сигарету.
— Здесь курить запрещено.
— Я и не собираюсь. Просто пососу сигарету — в день я выкуриваю не больше пяти.
— Что, хотите прожить подольше?
— Да нет, боюсь умереть страшной смертью. Знаете, как мучительна последняя стадия рака легких?
Мы посмотрели друг на друга и бессмысленно рассмеялись.
— Может быть, вы и правы. Вместо того чтобы терять время на посещение конторы, разумнее поскорее вернуться на корабль, чтобы опередить их. Вы меня проводите?
— Разумеется, провожу. До медпункта. По-моему, он где-то на этом этаже. Если у вас вывих, то лучше не тянуть.
— Я говорю о другом. Вы ведь обещали пойти со мной туда, где эти двое.