Восход Черной луны
Шрифт:
— Что же это получается? Хороша логика! Если следовать ей, то я должен был жениться еще в первом классе!
Ирина искренне остолбенела.
— То есть, вы хотите сказать, что у вас столь богатый сексуальный стаж? Ну, если обрывать логическую цепочку на самом интересном месте уже стало вашей вредной привычкой, тогда конечно! Что ж вы мне сразу не сказали, что дело зашло так далеко? Я не предполагала всей тяжести вашего заболевания. Оказывается, это хроника. Я-то думала, что вы находитесь в состоянии формирования, а оказывается передо мной окончательно созревший экземпляр подлеца.
Вид Романа опасно сигнализировал о том, что молодой человек не привык к подобному обращению. Налицо была тяжелая внутренняя борьба между желанием покарать дерзнувшую и сохранить оную для дальнейшего приятного лицезрения, а если повезет, то и для следования по пути уже объясненной «женской логики».
Последняя потребность оказалась превалирующей. Молодой человек ограничился всего лишь укоризненным взглядом и расплывчатой фразой:
— Ну зачем ты так?
Ирину тронула беззащитность «оппонента», и она неожиданно для себя посмотрела на него с симпатией. Мелькнула неожиданная мысль:
«А что это я до развязывания пупка надрываюсь из-за этой дурехи Светки? Может, он и не такой уж плохой парень, как на первый взгляд может показаться?»
Ирина на мгновение позабыла о своем первоначальном желании отмстить Роману за невольно навязанную ей вражду с однокурсницей, но тут же одумалась.
«Боевых действий со Светланой все едино уже не избежать, но и Ромео этот мне совсем ни к чему. Сразу два таких счастья — для меня чересчур! Не чувствую себя достойной.»
Ничего не подозревающий об этих сложных умозаключениях Роман, успокоенный и обманутый Молчанием и миролюбивым видом Ирины, стал проявлять робкую, но вполне конкретную предприимчивость.
— Может быть сходим сегодня в кино? — оригинально предложил он, не догадываясь, что именно в этот момент мысли девушки заняты поиском возможностей локализации конфликта со Светланой.
К моменту, когда это скромное предложение дошло до Ирины, окончательно осознавшей отсутствие выхода из ситуации, куда ее загнал этот любвеобильный оболтус, девушка уже вновь находилась в стадии закипания.
— Да чего уж там! Зачем в кино? Лучше уж сразу из Светкиной постели в мою и дело с концом. Зачем время терять?
Роман растерянно посмотрел на нее и вдруг с находчивостью, которую изначально трудно было заподозрить, ответил:
— Я, пожалуй, не дал бы себя отговорить от такого заманчивого предложения, — он, улыбаясь, посмотрел на девушку, всем своим видом давая понять, что это всего лишь шутка, но заметив, что его шутка не оценена, поспешно добавил, — если бы не мои нравственные принципы.
«Да что он себе позволяет?! — вновь разозлилась девушка. — Самовлюбленный кретин, не знающий отказа!»
Ирину так взбесила спокойная самоуверенность Романа, что она почувствовала — еще немного и контроль над собой полностью будет потерян, наговорит парню элементарных гадостей, опустившись до выражений типа: «а еще шляпу надел». Возможная потеря самообладания, а вместе с ним и присущего ей остроумия еще больше взбесили Ирину. Она взяла себя в руки и, сохраняя достоинство, тихо произнесла:
—
— Потому и хожу, что не Светка, — резонно заметил Роман.
— Вот и ходи в другую сторону, Казанова! Мне тебя видеть неприятно.
Ирина резко развернулась и почти бегом направилась к остановке троллейбуса, оставив растерянного, не привыкшего к поражениям элегантного красавца Романа стоять посреди тротуара памятником своему неудачному амурному предпринимательству.
Она не могла слышать, как провожавший ее одновременно и восхищенным, и мстительным взглядом повеса медленно прошептал:
— Значит, так?.. Значит, «ходи в другую сторону»?.. Значит, «видеть неприятно»?.. Сегодня неприятно, завтра неприятно, послезавтра терпимо… а там посмотрим… Именно такая, солнышко, ты мне и нужна.
Из этого короткого монолога со всей определенностью можно заключить, что Роман относится к тому достаточно редкому типу мужчин, которых не пугают неудачи.
Пресыщенные женским вниманием, они быстро остывают и начинают скучать, а потому на амурной стезе сами ищут препятствий, которые ввиду внешности и материального состояния столь редки в их жизни, что мужчины такого рода умеют ценить и сами преграды и избранниц, эти преграды создающих.
Такие мужчины не сдаются после первой же неудачи и готовы штурмовать сияющий Эверест своей любви с терпением и упорством, достойным Сизифа.
Глава 7
Придя домой, расстроенная Ирина продолжала думать о том, что восстановление каких-либо взаимоотношений с бывшей подругой представляет теперь задачу невыполнимую.
Не то, чтобы она очень уж сожалела об этом, но все же… Девушка сердилась на себя за то, что не может избавиться от чувства вины перед Светланой, и немного досадовала на прячущееся за ним чувство удовлетворения. Но в конце концов она позволила второму чувству окончательно легализоваться.
«А все же приятно осознавать, что тебе оказывают явное предпочтение, — нескромно думала Ирина. — Отбить у Светки такого сердцееда! Высший класс! Ведь Светка далеко не уродина, да что душой кривить — девочка она очень даже заметная. И шмотки у нее значительно посерьезней, чем у меня, и качественно и количественно. И как это меня только угораздило? Сама удивляюсь».
Ирина подошла к зеркалу. Критически рассматривая себя, она недоумевала:
— Ну что такое уж необычное эти мужчины находят во мне? В целом, конечно, недурна, но дай мне волю — полфизиономии сама себе перекроила бы совсем на другой лад. В первую очередь рот сделала бы, как у Софи Лорен…