Восход Чёрной Звезды

Пол Фредерик

— Ага, — сказала Миранда, выходя из ховерплана. Она слушала Юпитера вполуха. Ее больше интересовала Делила, что-то сердито шептавшая на ухо Кастору — оба стояли у второго ховерплана. Судя по лицу, Миранда была так же раздражена, как и Кастор с Делилой.

— Ты прослушала самое интересное, — упрекнул ее Юпитер.

— Ну и прекрасно, потому что, Юп, по правде говоря, я не в восторге от той порции, которую успела проглотить. — Миранда язвительно усмехнулась, наблюдая, как Делила заботливо промакивает пушистым листом взмокший лоб Кастора, продолжая при этом его журить — Кастору от воздушной болтанки пришлось тяжелее, чем прочим пассажирам. Потом Миранда вновь сосредоточила внимание на Юпитере.

— Итак,

что же в этом гнезде особо выдающегося?

— Живой Первопоселенец! — гордо объяснил Юпитер. — Вот что.

По крайней мере, на этот раз ему удалось завладеть вниманием Миранды, и не только — Настоящей Американке потребовались объяснения, и не только объяснения, но и быстрое совещание с двумя другими Настоящими.

— Как же вы до сих пор нам не сказали, что один из членов экипажа до сих пор жив? — набросилась на Юпитера с упреками Делила.

Но Юпитер только улыбнулся в ответ.

— Это сюрприз, — объяснил он. — Кроме того…

Кроме того, подумал он, генерал-майор Мортон Т. Марксмен [23] жив, но не в полном смысле слова. Пока не стоило вдаваться в подробности и объяснения. Легче показать, и они все сами поймут. И как только навстречу им, тяжело переваливаясь, вышла Мать-сестра Эрика, чтобы поприветствовать почетных гостей, все они направились в полумузей — полуклинику, где в специально оборудованном помещении-витрине обитал последний из первоначального экипажа земной звездой экспедиции. «Обитал» будет правильнее взять в кавычки, поскольку искорка жизни в организме древнего генерала едва теплилась исключительно усилиями урней-биологов, с их машинами, трубками, растворами, зондами и так далее. Нельзя сказать, что генерал Марксмен был невероятно стар — ему едва перевалило за сотню, как объяснил Юпитер, а люди, случается, живут и подольше этого, верно? Но генерал Марксмен прожил бурную, чрезвычайно трудную и суровую жизнь. Особенно нелегко приходилось ему после апоплексического удара. После удара он, честно говоря, потерял контакт с действительностью. Но врачи, в особых случаях, вводят ему капельку стимулирующего.

23

Фамилия генерала звучит так же, как английское слово «mark-sman — меткий стрелок, снайпер (или же неграмотный человек, ставящий вместо росписи крестик). (Прим. перев.)

— А сегодня — случай более чем особый! — гордо объявила Мать-сестра Эрика. — Давай, Люсиль, — приказала она, и сестрица-сиделка повернула рукоятку клапана и впустила в смесь жидкостей, давно заменивших почти всю кровь в старых венах генерала, струйку кое-чего сверх обычной нормы.

Настоящие Американцы всматривались в ссохшуюся фигуру старичка.

— Не действует, — сказал Кастор.

— Погодите, не все сразу. Стимулятор окажет воздействие через некоторое время. — Она взглянула на сиделку. — Полчаса? Хорошо. Тем временем я покажу вам достопримечательности Древнего Гнезда.

— Это обязательно? — застонала Миранда. Да, обязательно, ответили ей. Юпитер гордо возглавил процессию. Он раньше бывал в Древнем Гнезде — в принципе, каждый мужчина-янки обязательно посещал это место, и большинство сестер — тоже, потому что визит к генералу Марксмену входил в стандартный набор школьных экскурсий для младших классов. И если уж вы приезжали в Древнее Гнездо, то заодно, несомненно, шли посмотреть на святилище урней. Называлось оно Залом Живых Богов, и, самое любопытное, что там можно было увидеть не только Живых Богов, но и кое-что еще.

— Эй, а это что за уродины? — воскликнула Миранда, скорчив

гримаску отвращения, глядя на изображения существ, шеренгой выстроившихся возле стилизованной фигуры Живого Бога в центре.

— Наши предшественники, — объяснил Юпитер, снисходительно улыбнувшись. — Урни тысячелетиями посылали в космос разведывательные корабли на поиски выживших потомков Живых Богов.

— Но это не Живые Боги.

— Нет, разумеется. Это другие клиенты урней. Вроде нас.

Кастор был возмущен. Он рассматривал нишу с миниатюрными, бледнокожими существами, похожими на моржей. В соседней нише располагались существа наподобие морских анемонов с перистой бахромой, а следующую занимали костлявые, изможденного вида… белки? Только величиной они были с лошадь. А в следующей…

— Жуть, — передернул плечами Кастор. — Как это понимать — «наши предшественники»?

— Это представители разумных веществ, которым урни тоже оказали помощь и поддержку, — объяснил Юп. — Вы ведь помните, что урни исключительно занимаются поисками, кому бы помочь в достойном деле? За всю историю урней не было случая, чтобы они отказали в помощи угнетаемым и порабощенным. Не всегда, конечно получалось, как задумывалось, но все же…

— Но все же, — перебила его Мать-сестра, получив сигнал из дверей клиники, — мы готовы посетить генерала! Ах, сестры, ах, господин президент, вам предстоит торжественная минута!

Что-то непохоже было, чтобы Настоящие Американцы прониклись торжественностью этой минуты. Если они и понимали, какая им оказана честь, то ничем этого не проявили. Еще более подавленные, чем обычно, они проследовали за Юпитером и губернаторшей в опрятную, задрапированную зеленым комнатку, где для их развлечения генерал-майора Марксмена в очередной раз вытянут в мир живущих. Но гостям, судя по их виду, было не до развлечений.

— А знаешь, — с жаром прошептал Юпитер губернаторше, — эти ребята совсем что-то не то делают. Неправильно они себя ведут!

Большая Полли взглянула на него сурово. Как осмелился он критиковать своего президента? Полли рассердилась на Юпитера. Но… в душе она во многом с ним соглашалась, потому что с Настоящими Американцами что-то явно было не в порядке. События разворачивались не совсем так, как предполагалось.

— Помолчи, Юпитер. Давай покончим с церемонией, черт бы ее побрал.

Генерала Марксмена уже извлекли из постели-кокона, где мониторы следили за составом его крови, урины, кала, кожных выделений и тщательно отфильтровывали вредные составляющие из крови, добавляя в нее вещества, необходимые генералу, чтобы его обмен веществ — все, что от него осталось во всяком случае, — более-менее функционировал. Генерала подсоединили к маленькой шок-машине, напоминавшей сердечным мышцам генерала о необходимости время от времени сокращаться, и к трубкам воздушной помпы, отмерявшей нужное количество воздуха для наполнения генеральских легких. Генерал полулежал, откинувшись на спинку парадной кушетки, предохранявшей его от падения.

На вид он в самом деле был как живой.

Он даже был в состоянии разговаривать, и текст помнил наизусть.

— Приветствую вас, — пророкотал голос генерала. У некоторых стариков голос становится надтреснутым и визгливым — причиной тому затвердение коллагена в голосовых связках. У других, наоборот, становится глубоким, горловым, что производит лучшее впечатление, поэтому врачи, ответственные за генерала Марксмена, остановились на втором варианте. Бас генерала производил впечатление. У него даже открылись глаза, хотя трудно было сказать, видит ли он что-нибудь. В целом, он не меньше походил на живого генерала, чем превосходная музейная реконструкция какого-нибудь вымершего животного на оригинал.