Восход Ганимеда

Ливадный Андрей Львович

— Почему? — сухо осведомился Наумов.

— У тех, кто планировал операцию, больше нет рычагов, чтобы управлять мной. — Лада старалась говорить спокойно, но ей не удалось скрыть от полковника горькую дрожь, что пронизывала ее речь едва уловимыми интонациями. — Единственный человек, что был мне добр, умер на Земле за несколько недель до старта «Альфы». Я улетела сюда, чтобы жить… Здесь обитала моя мечта…

При этих словах Наумов побледнел. Он очень ясно понял, о чем идет речь. На секунду это показалось ему нереальным, а потом…

— Ты использовала военное ведомство?!. — сделал он очевидный

вывод из ее слов. — Просто чтобы добраться до Ганимеда?!.

— Я даже не сравняла свой счет… — тихо, но внятно ответила она. — Так что не нужно таращить на меня глаза, — внезапно отрезала Лада, заметив выражение лица Наумова. Отвернувшись к окну, она добавила: — Меня использовали намного большее количество раз. Я просто забрала часть долга.

— И ты тоже не в курсе, что здесь произошло? — настойчиво переспросил полковник.

Лада продолжала смотреть в окно, где угасал бесноватый пожар.

— Отчего же… — ответила она, не поворачивая головы. — Сюда добрались полоумные военные — это я представляю совершенно точно, и для меня вполне достаточно данного знания… Мечты больше нет…

— «Гарри Трумэн» не прилетел сюда просто так! — с трудом сдерживая переполнявшие его эмоции, напомнил Наумов. Он никогда не отличался склонностью к работе в контрразведке и скорее был человеком действия, предпочитая исполнять приказы, а не мучительно вынашивать их. Теперь он пожалел, что в свое время не уделял должного внимания развитию аналитического мышления. Тот клубок загадок и противоречий, что копошился сейчас в мозгу полковника, явился бы хорошим упражнением для более изощренного рассудка. — Почему он появился здесь, нарушив с десяток международных договоров?! — высказал он вслух мучивший его вопрос. — Что заставило американцев пойти на такой риск?!.

Лада повернула голову и пристально посмотрела на него.

Возможно, она хотела что-то ответить или возразить, но в этот момент в напряженной тишине здания вдруг раздались одинокие гулкие шаги…

* * *

…Шаги в гулкой пустоте покинутого людьми дома, даже такие, крадущиеся, осторожные, звучали громко, отдаваясь шелестящим эхом.

Наумов привстал, одной рукой машинально ухватив изготовленное к стрельбе оружие.

Лада повернула голову, тоже прислушиваясь.

По лестнице поднимался человек. Он старался ступать осторожно, но не являлся профессионалом в вопросах маскировки.

Полковник кинул молниеносный взгляд на Ладу и распластался по стене около дверного проема. Она не шевельнулась. Изготовленная по спецзаказу крупнокалиберная снайперская винтовка осталась стоять прислоненной к стене, у оконного проема.

Наумов откровенно не понимал этой женщины, да и вообще все, что случилось с ним конкретно и с людьми в колонии Ганимеда, казалось ему нереальным и противоестественным. Словно кто-то взвел до отказа огромную пружину и поместил ее внутрь колонии, — вокруг очага напряжения мгновенно образовалась зона отчуждения, все, кто мог, просто бежали из российского сектора, бросив дома, вещи, в надежде, что их минует чаша сия, но… все казалось тщетным, и единственное, что понимал в данный момент полковник Военно-космических сил России, — это то, что никому на Ганимеде не избежать роковых последствий в том случае, если эта пружина

все-таки разожмется…

Космические расстояния — понятие, которое люди еще не успели осознать, но почувствовали в полной мере. Думал ли он, ложась в камеру низкотемпературного сна на орбите Земли, что полет к новому месту службы приведет его к столь загадочным и непредвиденным проблемам?

Конечно же, нет. Но парадокс — он лег в камеру анабиоза в предвкушении одного мира, а очнулся от ледяных объятий низкотемпературного сна совершенно в ином, хотя прошло всего десять месяцев…

Мир Ганимеда оказался неузнаваем. В нем не нашлось ровным счетом ничего из рекламных телевизионных роликов, которые постоянно крутили на Земле.

…Шаги прокрались по коридору этажа, на минуту — смолкли за дверью соседней квартиры и внезапно вновь прорезались в стылой, сторожкой тишине здания.

Бледно-желтое пятно света от фонаря метнулось по косяку приотворенной двери, легло на стену, секунду дрожало на ней и вдруг поползло вниз, четко высветив фигуру сидящей на корточках у окна Лады…

В коридоре раздался невнятный вздох, но она опять-таки не шевельнулась, будто ее мозг обладал стопроцентным самоконтролем над телом, только глаза вдруг сначала сузились, а потом вдруг как-то неестественно напряглись, расширились, словно отражая невероятную, сногсшибательную странность некоего события…

Наумов резко шагнул вперед, одновременно вскинув ствол штурмового автомата.

В коридоре стоял молодой мужчина. Его лицо казалось бледным и осунувшимся, но не выглядело испуганным — скорее он был озадачен…

— Лада?! — мучительно напрягая память, вдруг произнес он, глядя на девушку и совершенно проигнорировав Наумова. — Черт побери… — потрясенно произнес он, машинально отклонив в сторону направленный ему в грудь ствол штурмового автомата. — Вот уж не думал, что мир действительно так тесен!..

По лицу Лады скользнула легкая тень улыбки.

Наумову вдруг показалось, что она в шоке… только тщательно, до судороги мышц лица пытается скрыть данное обстоятельство.

— Здравствуй, Семен… — тихо произнесла она.

Машинально прислоненная к стене снайперская винтовка вдруг поехала вбок и упала с неестественно громким, прямо-таки оглушающим лязгом — звуком, от которого все трое вздрогнули.

— Так… — Наумов опустил автомат, поднял винтовку Лады и, перекинув свое оружие через плечо, стволом вниз, решил, что ребусов для него на сегодня достаточно. — Вы кто такой? — резко, но не грубо спросил он, обращаясь к неожиданному свидетелю их маленького рандеву с американским вертолетом.

— Я? — Семен внезапно усмехнулся, весело и заразительно. Это движение губ так резко диссонировало с той напряженностью, которая в буквальном смысле слова витала в воздухе небольшой детской комнаты, что Наумову стало не по себе. — Я вообще-то тут живу, не в этой квартире конкретно, но в этом доме, а вот откуда свалились вы? — Он окинул взглядом их похожую экипировку и оружие.

— Оттуда, — Наумов сделал неопределенный жест в сторону фиолетово-черного неба, на котором нездоровой красно-коричневой полосой рдел исполинский серп Юпитера. — А я думал, что все жители покинули сектор, — как бы между прочим заметил он, испытующе взглянув на Семена.