Восход Хепри
Шрифт:
— Когда священный меч будет в моих руках! Сразу же. Твой посланник, почтенный мастер Амен-Сенеб, найдёт меня в собственных покоях, небольшой, но богато украшенный проём в стене гостевого зала Дома Посвящённых Братства.
Тути-Анх вышла, не простившись, и окликнула колесничего, ожидавшего неподалёку. Уже вечерело. Правда ли, что Атум-Ра проливает кровь на закате. Или же, как пишут поэты, он превращает в золото Священные берега. Но сейчас и пальмы, и заросли тамариска, и редкие смоквы, даже крестьянские хижины казались жрице золотыми. Добрый знак для Трижды Мудрейшего и Имхотепа — сына его. Что принесёт ей завтрашний день? Принесёт ли долгожданное счастье, сокрушит ли твердыню сердца, о чём неучтиво обмолвился старый златокузнец?
Колесницы неслись как ветер по улицам Уасита, почти за два итеру в час. Пусть и Священный час Та-Кем и в полтора раза короче, нежели у нечестивых Фенех, Бабили и Акайвашта. Ибо неведомо нечестивцам, что на тридцать шесть часов разделили Хепри-Ра, Амен-Ра и Атум-Ра Престол Нут, а двадцать четыре часа — есть влиянье Апопа. Но, всё равно, промчаться почти двадцать тысяч шагов за час Та-Кем, да в городе… Никакой лучник не попадёт, разве что, в коней. Ипи был доволен скоростью колесниц на опасных улицах.
Великолепные, украшенные полуизваяниями Нетеру-Хранителей Анпу и Херу, парадные врата Уасита, три десятка локтей в высоту, пропустили кортеж Величайшего. Самого Тути-Мосе, Ипи Ра-Нефера, а за ними — нескольких молодых Хранителей Трона, Носителей Щита и воинов из отрядов Храбрейших. Рядом с Тути-Мосе ехал опытный начальник Стражи Тути-Мосе и личный Носитель Щита — Ахти-Мут. Но Верховный Хранитель Ипи Ра-Нефер взял с собою лишь Усер-Мина: своего поверенного и Старшину Совета Хранителей Великого Дома Маат.
Прихватили на всякий случай — ведь поединок, даже тренировочный, очень опасная забава — шестерых лекарей Братства Анпу. Да двоих Посвящённых, что «умеют исцелять без ножа и мази, и убивать без дрота и лука». Чему Ипи Ра-Нефер однажды был свидетелям, да и сам немного освоил эту науку.
Едва десять колесниц покинули врата Столицы, как вслед за ними, по хорошо накатанной и присыпанной щебнем дороге, отправились ещё два десятка лёгких колесниц — из Воинств Амена и Тути.
Тенистые пальмы и виноградники крестьян раскинулись всего в половине итеру от пригородных кварталов Уасита, где селилась беднота. Мелкие торговцы и ремесленники, коим не хватало серебра купить дом или землю внутри несокрушимых стен великой столицы Священной Земли, жались к ним. Казалось, перемена наступила мгновенно, ветвистые мясляничные и финиковые пальмы прикрывали воинов от жара, пусть и утреннего. Со стороны Вечного Хапи доносился прохладный ветер, дышащий влагой и свежестью. Буйволы крестьян спешили к водопою, но шарахались от колесниц, видя в них несущихся с неимоверной быстротой огненно-чешуйчатых чудовищ, которыми правят сверкающие люди. То здесь, то там вспархивали немаленькие стайки упитанных уток и гусей, совсем ещё непуганых. Странно — даже крестьянских девочек учат охотиться с деревянным луком с шести лет, не говоря о мальчиках. Почему птица почти не боится людей, если крестьянские луки, сети и смоляные ловушки собирают столь богатую дань? А у каждого Хранителя, Стража и воина — за спиною ненатянутый, но мощный составной, из рога, бронзы и кости, лук. Птицы, похоже, видели оружие, но, всё равно пугались только гула колесничего отряда, продолжая кружить над кортежем. Твари мудры, ничего не скажешь. Торжественный выезд Тути-Мосе трудно было перепутать с охотой даже неграмотному кочевнику, а уж птицам, сама жизнь которых зависела от стрел сынов Хапи — подавно.
Тути-Мосе прикрикнул на своего флейтиста, и тот, немедля, пропел сигнал: остановить колесницы. Ипи Ра-Нефер и сам прекрасно осознавал, что вот-вот должна показаться дорога, ведущая к саваннам востока, да, к тому же, всем, проснувшимся слишком рано, и немедля поспешившим в путь, были необходимы еда, питьё и немного вина.
Ипи направился к Тути-Мосе, по пути выхватив из позолоченных полуножен кедра и кожи, свой длинный обоюдоострый меч, с лезвием немного за два локтя. На острие раздался хлопок, и, сие мгновенье, молодая пальма из бесполезных, толщиною больше чем пол-ладони, рухнула, создавая воинам подобье скамьи. Молодые воины, Храбрейшие, Стражи и Хранители — вовсе были в изумлении. Конечно же, кроме Ахти-Мута и Усер-Мина, знавших о дорогом, щедро украшенном серебром и красным золотом, подарке Величайшего Тути-Мосе своему названному брату. Да, к тому же, все Посвящённые, даже не состоя в Братстве Имхотепа, прекрасно знали, что слабы лишь бронзовые мечи, с одной пятнадцатой олова: годятся они лишь на продажу сынам Фиолетовой и иных областей Ре-Тену, Джахи, Яхмади, Бабили и даже Хатти. Для лучших мечей, чешуйчатых доспехов Хранителей, Стражей и Храбрецов, а иногда, и четвёрок коней тяжёлых колесниц «хевити» в бронзу добавляют камень Слёз Ра. А для оковки щитов и боевых пекторалей с поясами для простых воинов Та-Кем, добавят в расплав синюю краску стеклодувов, убавив три части олова. Что делает бронзу немного гибче, на треть прочнее, а мечи, брони, щиты и наконечники — легче. Но только высокородные, военачальники и зажиточные, а иногда, отмеченные в бою воины могли позволить себе меч, подобный селкиту, увиденному у Верховного Хранителя. Длинный — в два локтя и полторы ладони — и тонкий, меньше пальца у основания, не ломкий и упругий клинок. Говорят, Посвещённые Братства Херу-Мосе Имхотпа добавляют в расплав вместо олова — или же и олова оставляют, но немного, Нетеру ведомо — Слёзы Ра или дорогой Зелёный кристалл. Лишь тогда клинок получается долгим и тонким, лёгким, в шестую хека, и хлопающим отточенным остриём. Только опытные воины знали, что если острие хлопнуло, как хлыст дикаря: не будет ему преград, способному разрубить как деревяшку даже брус отборной храмовой
Похоже, Величайший Мен-Хепер-Ра, — или юный Наследник, как предпочитают звать Тути-Мосе псы Самозванки Хат-Шебсут, — воспринял удар Верховного Хранителя как вызов своему мастерству. Фараон решил поразить своих воинов ещё больше, выхватив из полуножен прекрасное, отделанное синим, жёлтым, красным и белым золотом, камнями и слоновой костью лезвие. Чехол из кожи и проклеенного льна, укрывавший, во избежание случайной раны, золочёные серпы у основания, когда меч висел в поясной скобе, сморщился… Но, едва Мен-Хепер-Ра вскинул оружие, плотно ухватив рукоять, вывернулся наизнанку, покрыв руку Величайшего, едва не до локтевого сгиба, чешуйчатой бронёй.
Ипи Ра-Нефер не был удивлён, не разглядев оружие в слепящих лучах. Почти такой же меч, как его собственные селкиты, подаренные Тути-Мосе и царственной сестрою Мерит-Ра, был немного, едва на две ладони, длиннее меча Ипи. Но иных собравшихся, стоявших по светилу, лезвие в два с половиной локтя без рукояти, поразило отнюдь не длиной или драгоценной отделкой. Пока Ипи Ра-Нефер, щурил глаза, оценивая меч в твёрдой руке Тути-Мосе. Осматривая, как опытный, хотя и ожидающий через два локона Хонсу только семнадцатую звезду, воин, раздались шепотки простых воинов отряда, Храбрейших, и даже Носителей Щита и Хранителей Трона:
— Небут-Нетеру, металл Извечных!
— Смотрите, Братья, если у достойнейшего Верховного Хранителя такой же, чуть короче, меч толщиной около полупальца на две трети от острия, то меч Величайшего Мен-Хепер-Ра даже чуть тоньше! Лишь у самого основания доходит он до двух третей! — совсем юный Хранитель Си-Птах не мог не выразить своего восхищения священным металлом клинка. Который был много дороже, нежели золото десятка цветов и оттенков, камни и иная инкрустация лезвия и рукояти. «А ведь из Си-Птаха получится один из лучших Хранителей!» — про себя подумал Ипи Ра-Нефер, в какие-то мгновенья, когда Тути-Мосе уже сделал замах неуловимым движением…
— Слава Хатор, Хранительнице возлюбленных, Держащей Ключи и Свитки! — Верховный Хранитель, вновь, сказал едва не про себя, но тут же пришлось сожалеть о славословии Золотой.
Уши резанул хлопок, и прочная молодая корабельная пальма, в ладонь толщиною, упала, срезанная как тростинка. Воины только восторженно охнули. Но Ра-Нефер уже усомнился, что Золотая Хатор милостива к Тути-Мосе, Мерит-Ра, Нефру-Маат, да и к нему самому. Тути-Мосе запретил рубить корабельные пальмы, ибо создаёт Великий флот, странно… А уж после того, как молодой Фараон, отошёл пару шагов и, с ненавистью в глазах, мастерски метнул меч, подобно дроту, вонзив остриё почти на локоть в тот самый пенёк, Ипи тихо выдохнул вслух:
— Рано же я собрался поднести две сотни кайтов золота Десир-Десиру, в Золотой предел Хатор-Хранительницы и сотню древнему Дому Тан-Ти-Ра… — священный меч Тути-Мосе трепетал, вонзённый в пень, показывая, насколько он упруг. Почти столь же, сколь бронзовый меч Ипи, гибкий, как рессоры тяжёлых колесниц, которые не сделаешь из дерева. И, при этом, много прочнее и легче, более чем на треть. Ибо Ипи уже держал этот священный меч в руках. Его меч…
— В чем дело, достойнейший? В чём, мой названный Брат! В чём, брат моей Соправительницы Мерит-Ра? — Тути-Мосе встряхнул Верховного Хранителя за плечи, уже догадываясь, но, внезапно, Величайший резко выдохнул, ошеломлённый новой догадкой: Значит! Значит этот меч был даром не мне, и я…