Восход Хепри
Шрифт:
— Всё так, достойнейший, — огонёк загорелся в глазах Бен-Мелека, будто бы он не царь града, павшего пред мощью ладей и воинств Та-Кем, а купец, обрадованный выгодной сделкой, — я наберу серебра сколько нужно, но где мне взять золото? За шесть-семь новолуний я не соберу больше пятидесяти! — на этот раз царь Града-на-Острове говорил Истину.
— Где взять сто хека золота, Йахурим? На площади! Если ты не солгал мне и изваянье Баала не создано из позолоченной бронзы, — Ипи улыбнулся и хищно прищурился, скосив голову…
— Но, достойнейший! Если изваяние уплывёт на великой ладье в Чёрную землю, жрецы и торговцы восстанут, и…
— Мечи и пики Хранителей и воинов успокоят их! За мною, Бен-Мелек! —
— Но, достойнейший, куда ты? — царь Града-на-Острове сделал последнюю попытку остановить Ипи Ра-Нефера.
— На храмовую площадь, — Ипи остановился на мгновение, — ибо я не хочу привезти в священный Уасит медь и свинец!
Жизнь в Тисури замерла — потушив пожары, люди боялись выйти из своих домов, тем более, что наёмники Акайвашта и Турша уже начали грабить город. Ипи с Сестрой и Хранителями Трона миновали опустевший невольничий рынок и вышли на храмовую площадь. Бен-Мелек шёл вместе с ними, взятый, как заложник. На удивление Ипи Ра-Нефера, на храмовой площади собрался народ, и Верховный Хранитель недвусмысленно толкнул царя Тисури, дабы тот говорил. Бен-Мелеку не пришлось повторять дважды. Он немедля объяснил на языке Фиолетовой, что Тисури, во имя их благоденствия, присягнул Двойной Короне, и царь волей всех своих жителей дарует золото Баала Фараону и Ипи Ра-Неферу — как Наместнику Маат-Ка-Ра и новому Соправителю Града-на-Острове, приказав толпе и жрецам расступиться.
Ипи выхватил длинное лезвие Небут-Нетеру, взяв меч двуручным хватом, ибо сейчас Ипи Ра-Неферу не был нужен щит, а лезвие могло заклинить в красном золоте. Верховный Хранитель подошёл к золотому изваянию твари Дуата. «Отделяю золото от крови!» — матово сверкнуло Серебром Извечных и Синим золотом лезвие священного меча в два с половиной локтя. Рука Баала с зажатой в ней саблей упала в пыль, не выдержав режущего удара несокрушимого металла. Вздох удивления и возмущения пронёсся в толпе, ожидавшей, что огненная стрела поразит святотатца. Ипи замахнулся и ударил по шее изваяния, но не смог снести голову, сделал резкий и глубокий замах… Ипи Ра-Нефер ничего не почувствовал, но обернулся, услышав стон, пронёсшийся по толпе, колыхнувшейся, как штормовое море. Обезглавленное тело жреца, в длинном платье, расшитом золотом, так и стояло, сжимая в руке острую бронзу, ещё несколько мгновений, пока не рухнуло мешком, — верно, тот надеялся быстро ударить со спины и пробить пластинчатый доспех, но нечестивец не знал, что не смертным пытаться менять волю Нетеру, и принёс последнюю жертву своему божеству, подставившись под резкий замах потомка Первого Дома. Верховный Хранитель улыбнулся и, немедля, нанёс новый удар. Голова изваяния упала на землю, кровь жреца запачкала пятнами кроваво-красное золото, сорвавшись с лезвия при ударе. «Я отделил золото от крови!» — прошептал Ипи…
Верховный Хранитель остервенело наносил удар за ударом, разрубая изваяние, силы покидали его, а хлопковая рубаха, одетая под броню, всё больше пропитывалась потом, но Ипи Ра-Нефер уже не помнил себя…
Огненный закат опускался за Горы Мана всепоглощающим пламенем Атум-Ра. Большой отряд ладей, в числе которых было много трофеев, со славой возвращался к Священным берегам. В числе кораблей выделялись две громады: «Себек-Сенеб», идущий первым и новая, даже более крупная ладья «Мерит-Ра,
Ипи Ра-Нефер с Нефру-Маат стояли у мачтовой надстройки «Себек-Сенеба», и, невольно стали свидетелями разговора детей Йахурима, взятых заложниками на воспитание в Уасит.
— Сульяэли, сестра моя, — мальчик обращался к десятилетней девочке, волосы которой были щедро окрашены фиолетовым и не менее щедро убраны золотом. Обращался как взрослый, держась с достоинством и скрывая страх, хотя был старше сестры едва на два восхода Звезды Асет, — ты видела, как Сыны Реки заливают асфальтом павших воинов, вынимая потроха, подобно рыболовам?
— Видела, Шинбаал, брат мой. Но к чему мне их погребальный обычай? — девочка потянулась к чаше.
— К тому, что, говорят, Сыны Реки приносят в жертву детскую кровь, и тогда Бессмертные с крыльями оживляют их мертвецов залитых асфальтом или засыпанных содой! — зачем Шинбаал сказал это сестре — Ипи не ведал, но сын Бен-Мелека не хотел напугать сестру, у людей Джахи было в ходу сие суеверие из-за их собственных дикарских обрядов. Оба ребёнка вздрогнули — всё на великой ладье было для них чуждым, впрочем… Как и Дворец Величайшего для Ипи с Мерит-Ра шесть разливов назад.
— Ступай в мою каюту, да принеси разбавленного вина, и… добавь в него зелёного сока мака, мне нужно, чтобы Наследник Тисури повеселел и расслабился, — Ипи Ра-Нефер тихо шепнул Нефру-Маат, что было совсем несложно, ибо Возлюбленная Сестра возложила голову на плечо Верховного Хранителя.
— Сие мгновение, Возлюбленный Брат мой, единый пред Извечными.
— Нефру-Маат споро поднесла две небольших золотых чаши, Верховный Хранитель принял их, поспешив к своим юным заложникам, кликнув воина, дабы принёс столик и скамью.
— Господин мой, Ипи Ра-Нефер, мой брат говорит правду, и ты принесёшь нас в жертву, дабы оживить мёртвых? — царевна Тисури посмотрело в лицо высокородного сына Та-Кем без страха, но голос её дрожал.
— Ты ещё мала и глупа, благородная Сульяэли, и лишь потому ты не знаешь, что Великие Нетеру не требуют человеческих жертв, — Верховный Хранитель Трона ласково потрепал волосы девочки, улыбнувшись ей, — твари Дуата, Рен которым Тиннит и Баал требуют крови, лишь посему в ваших землях думают сие о Священной Стране. Но я, в твоём возрасте, уже хорошо знал, что мёртвые не восстанут никогда, — Ипи помрачнел.
— Твои Крылатые боги не требуют крови, но Величайшие?… — мальчик, к удивлению Ипи Ра-Нефера, знал язык Та-Кем, — Если отец наш, Бен-Мелек, вновь изменит Великому Царству Реки, ты убьёшь нас?
— Твой отец не отважится изменить Величайшему. Или — не успеет, стрела Хранителей или яд их отправят его к Апопу раньше! — Ипи Ра-Нефер видел в этом мальчике достойного ученика и будущего Правителя Тисури, посему и не стал лгать ему, — а вас я взял не для того, чтобы нечестивый Бен-Мелек был верен, боясь за жизнь наследников, а дабы поселить во дворце Величайшего Тути-Мосе, отдать в Дом Вечности при Храме Владычицы Двух Истин, а после… — Ипи поставил чаши, приглашая испить, — вы будете посвящены, примите священное Рен и ты, Шинбаал, станешь достойным правителем Тисури.