Восход Красной Луны
Шрифт:
Но тут же и появилась яркая боль. Гилберт оторвалась от столь желанной плоти и закричала. Вернее, зарычала диким, страшным воплем. Обернувшись, она увидела, что коп с вывернутой рукой всадил ей осколок в плечо. Агрессия, которая отступила пару минут назад, вылилась в новый, огненный поток магмы раскаленных чувств. В висках пульсировала лишь одна мысль - убить.
Снова сотые доли секунды. Будто кто-то нажал «slow move». Девушка взглянула в окно, увидев, что луна скрывается за тучами, она понимала, что ей надо отсюда бежать. Она просто знала это. Откуда была это информация – было
Елена поднялась, и бросилась вон, таким же путем, как и зашла. Она услышала, как стали подъезжать другие полицейские машины, но Елена была уже далеко.
Она все еще несла в руке осколок. На этом осколке была ее кровь и поэтому она не могла оставить оружие там. Шатенка стремительно направлялась домой, чувствуя, что она вполне довольна сегодняшним вечером.
Начинала болеть голова, полоски на плече становились еще прелестнее и прекраснее. Гилберт шла по улице с окровавленным подбородком и была полностью удовлетворенная происходящим.
Придя домой, она тихо прошла в комнату, но тут же зажегся яркий свет. Елена спрятала осколок за спину и устремила взор на Кэтрин. Сестра, увидев кровавый облик Елены, поднялась. Она не боялась ее. Она боялась за нее.
– Где ты была?
Тишина.
– ГДЕ ТЫ БЫЛА?
Кэтрин была в отчаянии. Сестра, которую она любила, которой восхищалась, на глазах превращалась в монстра. Кэтрин винила себя за то, что не пошла с ней в тот вечер. Она винила и Елену, которой в тот вечер не сиделось дома. Сомнений не оставалось. Эта инфекция в ее крови лишает разума, отбирает человечность.
Кэтрин была умна. Отойдя, она просто включила телевизор и сразу же наткнулась на экстренный репортаж. Елена встала рядом, больше не пряча орудие убийства за спиной, и тоже уставилась в экран.
Показывали убитых, рассказывали о том, как грабительница, с наклонностями каннибала, обчистила магазин и напала на полицейских. Один в тяжелом состоянии, и вряд ли выживет. Другие – просто потерпевшие. Еще один – убит.
В глазах охотницы мелькали картинки. Яркие. Красные. Здесь были и луна, и дорогие камни, и полицейские. Здесь была кровь. Убийства. Пистолет. Оружие. Клыки. Все это заставило Елену улыбнуться, ведь так она еще никогда не развлекалась.
Кэтрин взглянула на улыбающуюся в крови сестру. Что делать? Она не знала. Она была обескуражена и понимала, что Елена не только тонет в болоте, но и тянет за собой её.
– Нам надо уничтожить все следы преступления. Снимай одежду. Мы должны это сжечь.
В ее голосе было столько усталости, боли и некого ужаса, что Елена на миг забыла о своем развлечении. Она сняла очки. Глаза стали вновь прежнего цвета.
– Ты же помнишь? Вместе и навсегда, не так ли? Тебе надо это попробовать!
Кэтрин сделала шаг назад. Она не могла смотреть в глаза безумной, чокнутой сестрицы.
– Посмотри, кто ты!
Кэтрин взглянула на свои широкие штаны, растянутую футболку и запутанные волосы, а потом
– Ты получишь свободу. Свободу, которая подарит тебе силу и могущество! Ты станешь другой.
– Такой, как ты… - пренебрежительно сказала Кэтрин. Другая Гилберт уловила эту перемену в голосе. И ей эта перемена не понравилась.
– Подумай только. Неужели ты хочешь продолжать влачить жалкое существование? А? Оставаться никем? – Гилберт подошла ближе к сестре. От нее пахло кровью. Человеческой кровью. – Быть невзрачной?
– Я не буду убийцей!
Из горла сестры вырвался хриплый смех. Это был смех того зверя, который получил сегодня массу удовольствий. Елена резко схватила Кэтрин за горло и припечатала к стене.
– Не хочешь быть убийцей? – прошептала она над самым ухом. – А как же выпускной? А? Ты слишком жалкая!
– Но и ты не могущественная! – мужественно продолжала Кэтрин. Длинные ногти Елены впились в горло и стали появляться первые царапины. Шатенка взглянула в глаза сестры.
– Ну и флаг тебе в руки!
Она отстранилась и направилась в ванную. Там Елена сняла с себя одежду, сунула ее в мешок, вместе с осколком. Гилберт взяла серебро в руки и, сев на пол, принялась осматривать ожерелье. Это была тоненькая цепочка. Кулон был в виде загнутого зубца, а вокруг него с обеих сторон по три камня. Девушка разглядывала свою новую игрушку, нисколько не думая о ссоре с Кэтрин или ночи с Деймоном. Это для нее ничего не значит. Потом шатенка переоделась и, спрятав ожерелье, взяла мешок и отправилась на улицу. Она сожгла это, но не привлекала внимание соседей, ведь те были в курсе насчет замашек сестер. Гилберт вернулась домой и легла спать.
Кэтрин же не могла уснуть до утра. Она все еще пыталась собраться с мыслями, все еще пыталась разузнать, распознать… Но что? Елена теряла себя прежнюю. Человечность возвращалась все реже и реже. Будто этот яд пожирал все святое в девушке, по крупицам уничтожал любовь, сострадание, поддержку. Шатенка закрыла лицо руками и постаралась пересилить себя, чтобы не заплакать.
Эта бытовуха, эти ссоры, крики, отношение одноклассников – все это доконало Елену и та в один прекрасный момент потеряла контроль. Просто была доведена до края отчаянья. Издевки и насмешки не проходят бесследно.
Но ведь надо быть сильной.
До утра Кэтрин и не заснула. Солнце освещало комнату, и Гилберт решилась. Пора действовать, делать хоть что-то. Она подошла к сестре, забытой сном. Полоски на плече начинались от основания лопатки, переходили на плечо и заканчивались на грудной клетке. Их было порядка семи, и все они были расположены симметрично по отношению одна к другой. Больше никаких отметин не было. Кэтрин выдохнула и, собравшись, направилась в библиотеку.
Когда она смотрела фильмы, то ненавидела эти сцены, но теперь понимала, что не было выхода. Необходимо было найти хоть какую-то информацию. Поиски заняли около двух часов. В основном все сводилось к легендам и мифам, но потом Кэтрин случайно наткнулась на один сайт… Она распечатала листы и бросилась в школу. Девушка знала, кто ей мог помочь.