Восход ночи
Шрифт:
— Обычно меня зовут Мэтт, — произнес он. — И кто мой клиент — тебя не касается.
— Фрэнк — мой отец.
— А я не вправе рассказывать о ходе расследования кому-либо, кроме человека, который мне платит.
На Доун обрушилась лавина новых вопросов, будто ей мало было предыдущих загадок. Кому же это Фрэнк так дорог, что неизвестный благодетель даже сыщика нанял? И что ему нужно от Фрэнка?
Вопросы обступили со всех сторон, тисками сдавили мозг. И снова, в который раз за этот
— Брось, — сказала она детективу, который все это время внимательно следил за выражением ее лица. — Расскажи, что тебе удалось выяснить.
Получай. Мы тоже не лыком шиты, обрабатывать свидетелей умеем не хуже тебя.
Он уставился на нее с изумлением, а потом криво усмехнулся.
— А ты упрямая, как я погляжу.
— Мне до чертиков надоело ничего не знать. С самого заката начались… — Она выдохнула, сжала стакан. — Приключения, в общем.
— Поздравляю с первым днем на новой работе, коллега.
Он нагнулся поближе. Брови Доун удивленно поползли вверх. Пытается разговорить свидетеля? Или она ошиблась, решив, что не интересует его? Может быть, дело не только в работе?
Кончиками пальцев он провел вдоль края повязки на ее руке. Нервные окончания мгновенно проснулись.
— Откуда это? — спросил он.
Разбежался. Уж об этом она ему ни словечка не скажет.
— Это? Да так, неудачный трюк.
— И только? — Мэтт Лониган придвинулся еще ближе и теперь сверлил ее взглядом. Доун почувствовала себя зайцем под прицелом охотника. — Говорят, ты неплохо переносишь боль.
— Ага. У меня не жизнь, а сплошные гонки на уничтожение.
Она неторопливо отпила из запотевшего стакана. На подбородке остался влажный след. Капля сорвалась и скользнула вниз, по горлу, потом под футболку, затекла в ложбинку на груди. Нарочито медленно Доун вытерла рот и с удовлетворением заметила, что взгляд детектива будто прирос к ее губам. А приятель-то попался, хотя и пытается не выходить за рамки профессиональной этики. Такие вещи женщины просекают сразу. У слабого пола свои преимущества, а ей сейчас любое оружие будет кстати.
Напоследок она облизнула краешек губы. Взгляд Лонигана затуманился. Доун уже приготовилась подловить его насмешливой улыбкой, но детектив успел отвести глаза.
— Так ты говорила?… — Хрипотцы в его голосе заметно прибавилось.
Она оперлась о стойку и слегка выгнулась. Футболка натянулась на груди.
— О чем?
— О сегодняшних приключениях? О повязках?…
— Потрясающе тонкий ход. Ты всегда так работаешь со свидетелями?
Он вздохнул, продолжая рассматривать рюмку.
— Должен признаться, что
— А-а-а… поняла. Ты хочешь, чтобы я поделилась с тобой той информацией, которой сам ты делиться не хочешь. Довольно странный способ общения с коллегой, тебе не кажется?
Лониган стиснул зубы.
Может, удастся его разговорить, если пустить в ход аргументы посильнее?
Она потянулась к прядке волос, выбившейся из-под резинки, и начала наматывать ее на палец. Один виток, другой, третий… Ну же, посмотри на меня.
Ему удалось взять себя в руки — с грехом пополам. Теперь Доун была уверена на все сто: она ему нравится. Это читалось в его позе, в линии его рта.
Из музыкального автомата донеслись первые аккорды старой песни Нила Янга.
— Первый симпатичный мужчина за весь вечер, — сказала она, — и такой несговорчивый.
Детектив промолчал, словно не слышал.
И, естественно, Доун это только раззадорило — сложные задачки всегда так на нее действовали. Почему он так упирается? Или…
Стоп. Может быть, она его действительно не интересует. Может быть, он видел слишком много снимков Эвы Клермонт, и Доун его разочаровала. Да, все дело в этом. Такое случалось и раньше, и не раз.
Разозлившись, она протянула руку и сжала его бедро. И тут же ее пронзило желание, нестерпимое, опасное. Дыхание участилось, каждый вдох разрывал легкие.
А Эва — касалась бы она его вот так? Нет, теперь уже нет. Она умерла, а Доун — вот она, живехонька. Это она, Доун, может прижаться к нему всем телом. Может подарить ему удовольствие.
Мэтт стиснул ее ладонь, не давая подняться выше. Заметив, как вспыхнули его глаза, Доун решила, что еще немного, и он сдастся. А потом в детективе всколыхнулось какое-то странное чувство — дрогнуло, словно пламя на ветру, и почти угасло…
Девушка затаила дыхание, наблюдая за происходившей в Лонигане внутренней борьбой.
И дождалась — пламя заплясало и разгорелось. Выровнялось и превратилось снова в яркий огонь.
— Доун, что ты делаешь? — выговорил он хрипло.
Смутившись, она отдернула руку.
Целую минуту бренчание гитары и голос Нила Янга, с чувством выводящий слова о любви, дарили ей хрупкую передышку. А потом частный детектив открыл рот и одним махом разбил ее вдребезги.
— Давай я отвезу тебя домой, — предложил он уже мягче. — А по пути договоримся о встрече. Может быть, завтра ты будешь в другом настроении.
— Зачем? Чтобы опять сидеть, как осел перед морковкой, и теряться в догадках, что именно тебе удалось выяснить о Фрэнке? Нет уж, спасибо. С меня хватит.
Она встала и пошла к выходу.