Восход ночи
Шрифт:
— Подожду тебя в офисе. Сама знаешь, вечная бумажная волокита и все такое.
— Не хочешь к нам присоединиться? — спросил Мэтт.
— Нет мира нечестивым. — Кико помахал рукой и ушел, сыграв свою эпизодическую роль.
Доун сидела как на иголках — не терпелось узнать, что именно телепат прочел в мыслях детектива.
— Это мой коллега.
В наушнике раздался шепот Кико:
— Дело в шляпе. Все его мысли — о тебе, но держи ухо востро — мало ли что.
Она откинулась на спинку стула. На душе стало чуть
— Знаешь, мне бы очень помогло, — продолжал Мэтт как ни в чем не бывало, словно Кико и не появлялся, — если ты рассказала бы мне о Фрэнке и о вашей семье. Могли у него быть какие-то мотивы, чтобы исчезнуть?
— То есть сбежать?
— Ну да.
Бедный Мэтт. Он был так далек от истины, что Доун стало его жалко. Естественно, она и мысли не допускала о том, что Фрэнк перепугался и сделал ноги, когда понял, что расследовать дело об исчезновении Робби — не то же самое, что махать кулаками в барах.
Доун решила, что можно и помочь коллеге — совсем чуть-чуть — и поделилась с Мэттом парой подробностей из личной жизни Фрэнка Мэдисона, которых не найдешь в газетах. Она рассказала ему о скоропалительной свадьбе родителей, об их удивительной любви, возникшей вслед за неожиданной беременностью Эвы, о горе Фрэнка после смерти жены, о том, как он растил дочь… О матери Доун решила не рассказывать — Мэтт наверняка вдоль и поперек изучил жизнь кинозвезды, о которой писали все газеты.
Стоило Доун упомянуть имя матери, на лице детектива появилось мечтательное выражение — точь-в-точь как у Кико, когда они разговаривали в машине в первый вечер их знакомства. От ревности застучало в висках, в рту появился горький привкус, с которым не мог справиться даже супердорогой чай.
Доун наклонилась еще ближе, стараясь переключить внимание детектива на себя. Получилось — Мэтт посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Тело Доун завибрировало, упрашивая хозяйку утолить его голод.
«Потом, — уговаривала она себя. — Потом».
Ее рассказ уже подходил к концу, когда принесли заказанную еду. Мэтт молчал, глядя на бар, где сидела Брейзи. Доун так и не поняла, вычислил он ее коллегу или нет, но на всякий случай решила ее предупредить.
— Хочешь заказать что-нибудь в баре? Ты все время на него смотришь.
— Нет. Я просто задумался о твоей истории. — Он повернулся лицом к Доун, даже не взглянув через дворик.
Слава богу.
— Ну что, появились у тебя какие-нибудь новые соображения по делу Фрэнка?
— Да вот, подумалось — а вдруг… — Мэтт задумчиво потыкал вилкой бифштекс.
— А вдруг что?
Он взял нож и отрезал кусочек мяса.
— А вдруг горе в конце концов доконало твоего отца? Тебе не показалось, что Фрэнка что-то мучило перед тем, как он исчез? — Лониган бросил на нее смущенный взгляд.
У Доун засосало под ложечкой. Предположение Мэтта просто не укладывалось в голове.
— То есть ты спрашиваешь, не совершил ли он самоубийство?
Мэтт
Растерявшись от его искренности, Доун сказала то, что думает.
— Нет, он не мог покончить с собой. Его дела шли в гору. — Она подумала о том, как отец был счастлив с Брейзи. По крайней мере хотелось этому верить. И к тому же… — Он устроился на хорошую работу. Зарабатывал приличные деньги.
Мэтт положил вилку и пристально посмотрел ей в глаза.
— Хорошая работа, говоришь? Насколько мне известно, он сотрудничал с агентством «Лимпет и партнеры».
От взгляда детектива сердце Доун забилось быстрее. Что-то они далековато ушли от цели сегодняшнего вечера — выяснить личность его клиента. Слишком далеко.
Доун притворилась, что полностью поглощена своим салатом.
— Да, сотрудничал.
— А теперь с ними работаешь ты.
— Консультантом. Участвую в расследовании исчезновения Фрэнка.
— Но не в других расследованиях?
Ей показалось, что Лониган намекает на дело Робби Пеннибейкера. Неужели детективу известно, чем занимался Фрэнк перед исчезновением?
— Я работаю с ними из-за отца. И это все. — Доун сунула в рот пару листиков салата. С набитым ртом не очень-то поговоришь.
Мэтт сложил руки на груди и прищурился. И куда только девалось его смущение? Того и гляди набросится. Несмотря на сумбур в голове — а может быть, именно из-за него, — стоило ей представить себя жертвой, настигнутой Мэттом, и ее тело мгновенно напряглось, кровь побежала быстрее.
— Странное дело, — задумчиво протянул Мэтт. — Мистера Лимпета никто и в глаза не видел.
Уж кому как не ей об этом знать.
— Он не любит публичности.
— А ты с ним встречалась?
В ухе раздался голос Кико:
— Смени тему.
Доун уж и сама сообразила.
— Между прочим, можешь позвонить ему сам: поболтаете о том, о сем, обсудите последние достижения вашей сыщицкой науки и тому подобное. — Во время инструктажа Голос упомянул, что уже разговаривал с Лониганом, но надо же как-то потянуть резину.
— Пустая болтовня меня не интересует.
Мэтт по-прежнему не спускал с нее глаз. По привычке, не думая, Доун собрала мысленную энергию в волну…
«Убирайся!»
Лониган удивленно приподнял брови, как будто спрашивал себя, отчего лицо собеседницы вдруг так странно скукожилось.
«Молодец, — подумала она. — Стреляешь по воробьям из пушки. Неужели страх впустить кого-либо в свою жизнь превращается в фобию?»
Доун опустила глаза и уставилась на стол. Да, она действительно трясется за свою свободу. Но это не значит, что ей не хочется впустить Мэтта — только в другом, физическом смысле. Причем неясно даже, отчего ее так к нему влечет. И если уж быть честной с собой до конца, тут нечто большее, чем обычное желание.