Восход тьмы
Шрифт:
– Давай скорее! – произнес голос в его голове. – Ты знаешь, где искать. Поторопись, пока у тебя есть шанс. Время взять Знак!
– Но… – мысленно возразил Уилл.
– Поторопись, – произнес Мерримен в голове мальчика.
Уилл быстро огляделся. Дверь, через которую они вошли, была по-прежнему полуоткрыта, но его слух, конечно же, отреагирует, если кто-то войдет в коридорчик между двумя комнатами. Бесшумно он подошел к камину, вытянул руки и положил их на панели обшивки. Закрыв на секунду глаза, он воззвал ко всем своим новым талантам и к Старому миру, из которого они пришли. Которая из квадратных панелей? Которая из резных роз? Его сбивало с толку
Уилл подался вперед и сильно надавил большим пальцем на резной цветок, как будто это был дверной звонок. Раздался мягкий щелчок, и в тот же миг в стене, точно на уровне его глаз, появилась черная квадратная щель. Он засунул туда руку и нащупал гладкий диск Деревянного Знака. Его рука сжала Знак, и, вздохнув с облегчением, он вдруг услышал, как Пол начал играть на одной из старых флейт.
Он играл очень осторожно, сначала медленно, постепенно переходя к быстрым пассажам, и снова очень мягко и нежно. Пол играл «Зеленые рукава», популярную старинную песню, известную с шестнадцатого века. И Уилл стоял, пригвожденный к полу не только прекрасной старинной мелодией, но и звучанием самого инструмента. Эти звуки напоминали ему о той далекой, ускользающей, чарующей музыке, которую он слышал каждый раз, когда в его жизни происходили важные события. Что это за флейта, на которой играет его брат? Принадлежит ли она миру Носителей Света? Была ли она магической, или она сделана обычным человеком и лишь подражает тем волшебным звукам? Он вынул руку из щели в стене, и она мгновенно закрылась. Опустив Деревянный Знак в карман, мальчик обернулся и растворился в музыке.
Но внезапно он окаменел.
Пол играл в дальней части зала около шкафа. Мерримен стоял, повернувшись спиной к центру зала, положив руки на стеклянные дверцы шкафа. Но сейчас в комнате появились еще две фигуры. В проеме двери, через которую они вошли, стояла Мэгги Барнс и смотрела не на Уилла, а на Пола с выражением чудовищной враждебности. А совсем близко к Уиллу, в том месте, где раньше была дверь в старую библиотеку, возвышался Черный Всадник. Он застыл на расстоянии вытянутой руки от Уилла, как будто музыка заморозила его в движении. Его глаза были закрыты, губы бесшумно шевелились, вытянутые вперед руки, казалось, угрожали Полу, а сладкозвучная неземная музыка продолжалась.
Внутреннее чутье, приобретенное в процессе обучения, подсказало Уиллу правильный ход: он немедленно воздвиг стену противодействия вокруг Мерримена, Пола и самого себя, так что две фигуры из Тьмы были отброшены назад силой этой стены. Но в то же время мальчик громко крикнул: «Мерримен!» Музыка тут же прекратилась, и оба, Мерримен и Пол, встревожено обернулись. Уилл понял, что совершил ошибку. Он мог позвать Мерримена мысленно, как это делали Носители Света. Но он поступил опрометчиво, выкрикнув его имя вслух.
Всадник и Мэгги Барнс мгновенно исчезли. Пол очень встревожился:
– Что случилось, Уилл? Ты поранился?
Мерримен быстро
– Я думаю, он оступился.
И Уиллу пришлось изобразить на лице гримасу страдания, согнуться, словно от боли, и схватиться за локоть.
Послышались шаги бегущего человека, и Робин ворвался в зал из коридора, а за ним следом и Барбара.
– Что случилось? Мы слышали ужасный крик… – Робин посмотрел на Уилла и в недоумении замедлил шаг. – С тобой все в порядке, Уилл?
– У-у-у, – простонал Уилл, – я, у-у-у, я ударился локтем. Извините. Ужасно болит.
– Ты кричал так, будто тебя убивают, – укоризненно произнесла Барбара.
Уилл опустил руку в карман и проверил, цел ли третий Знак. Ему было очень стыдно, и он не знал, как себя вести.
– Простите, что испугал вас, – дерзко сказал он, – но я жив, и все в порядке. Я просто ударился и закричал, вот и все. Мне жаль, что вы напугались зря. Нет причин для такого переполоха.
Робин пристально посмотрел на него:
– В следующий раз я не побегу спасать тебя по первому твоему зову, – произнес он сухо.
– Вспомни о мальчике, который кричал: «Волк!», – процедила сквозь зубы Барбара.
– Я думаю, – мягко проговорил Мерримен, закрывая шкаф и поворачивая ключ в замке, – мы все должны пойти и спеть мисс Грейторн еще один гимн.
Забыв о том, что он просто дворецкий, они все почтительно пошли к выходу из зала под его присмотром. Уилл обратился к нему, на этот раз мысленно, не произнося ни слова:
– Но мне надо поговорить с вами! Всадник был здесь! И ведьма!
Мерримен передал ему свою мысль:
– Я знаю. Позже. Тьма может слышать даже такие разговоры, помни.
И он пошел дальше, оставив Уилла дрожать от гнева и тревоги.
В дверях Пол остановился, крепко взял Уилла за плечо и посмотрел ему в глаза:
– С тобой правда все в порядке?
– Правда. Извини за шум. Флейта звучала просто классно!
– Да, фантастическая штука, – Пол отпустил его и обернулся, с тоской глядя на шкаф с инструментами. – Я никогда не слышал ничего подобного. И, конечно же, не играл на таком инструменте. Не знаю, Уилл, я не могу описать это ощущение – инструмент невероятно стар, но звучит, будто совершенно новый. А его настройка…
Голос Пола был проникнут каким-то странным томлением, и душа Уилла вдруг наполнилась состраданием, идущим, казалось, из глубокой древности. Он понял, что каждый Носитель Света обречен вечно испытывать нечто похожее: неистребимое, неопределенное устремление к чему-то недосягаемому, к неведомой части жизни.
– Я бы все отдал, – признался Пол, – чтобы однажды обладать такой флейтой.
– Почти все, – мягко поправил его Уилл.
Пол посмотрел на брата с удивлением; и Носитель Света внутри Уилла неожиданно, но слегка запоздало понял, что это были не слова маленького мальчика. Он засмеялся, показал Полу язык и шмыгнул в коридорчик, возвращаясь назад, к нормальным отношениям и нормальному миру.
Они спели «Первую новеллу» в качестве финального гимна, потом попрощались и снова очутились на заснеженной улице, на колючем морозном воздухе, и безмятежная улыбка Мерримена исчезла за закрытой дверью поместья. Уилл стоял на широких каменных ступеньках и смотрел вверх. Небо наконец очистилось от облаков, и звезды сияли, словно стежки огненной нити на черном полотне ночи; все загадочные небесные узоры, которые были тайной для него всю его жизнь, теперь имели бесконечно важный смысл.
– Посмотри, как ярко горят сегодня Плеяды, – мягко сказал он.