Восход Вечерней звезды
Шрифт:
Кендра положила руку Ванессе на плечо и потрясла ее:
— Ванесса, проснитесь! Я очень волнуюсь за Сета.
Веки продолжали вздрагивать. Ванесса как будто не чувствовала прикосновения и не слышала голоса Кендры. Девочка снова потрясла Ванессу — и снова безрезультатно. Кендра оттянула одно веко и увидела закатившийся белок в кровавых прожилках… От страха она даже отпрянула.
На тумбочке рядом с кроватью стояла чашка с водой. Кендра, помявшись с полсекунды, решила, что дело срочное, и плеснула водой Ванессе в лицо.
Хватая ртом воздух и отплевываясь, Ванесса села, прижав руку
— Что ты делаешь? — изумленно и сердито спросила она, вытирая мокрый подбородок.
— Сет пропал! — ответила Кендра.
Ванесса ахнула:
— Пропал?! — Гнев в ее голосе сменился тревогой.
— Я проснулась, а его нет, — объяснила Кендра. — И его «аварийной коробки» тоже.
Ванесса рывком опустила ноги на пол.
— Надеюсь, он не наделал глупостей… Извини, что сорвалась; мне снился страшный сон.
— Ничего… И вы извините, что плеснула в вас водой.
— Я рада, что ты меня разбудила.
Ванесса надела халат и вышла в коридор.
— Позови Коултера, а я пойду к Тану.
Кендра побежала к двери Коултера. Быстро постучав, она вошла. Застеленная постель оказалась несмятой. И никаких признаков самого Коултера!
Кендра вернулась в коридор, куда Ванесса вывела сонного Тану.
— Где Коултер? — спросила Ванесса.
— Его тоже нет, — сообщила Кендра.
Лежа на спине во мраке, Сет пытался привыкнуть к страху. Если можно к нему привыкнуть, может, ему удастся противостоять.
Ощущения напоминали те, какие испытываешь, когда тебя кто-то неожиданно пугает и ты вздрагиваешь — тебя охватывают необъяснимый ужас и паника. Только обычно ужас быстро проходит, а сейчас он не ослабевает, а, наоборот, нарастает. Трудно стало думать, а о том, чтобы двигаться, и речи быть не могло. Сет лежал, оцепенев, охваченный ужасом, и боролся из последних сил. Что-то подкрадывалось к ним все ближе и ближе — неуклонно, неумолимо. Единственный раз в жизни он испытывал нечто подобное, когда Тану дал ему зелье страха, хотя по сравнению с тем, что навалилось на него сейчас, то зелье казалось ему слабым и даже безобидным. А сейчас им завладел страх такой силы, что казалось, он может убить.
— Сет, — спросил придушенный голос, — как мы сюда попали?
Не в силах повернуть голову, Сет скосил глаза вбок. Рядом с ним лежал Коултер, опершись на локоть. Едва мальчик отвлекся, страх немного отступил. Раз Коултер в состоянии говорить, значит, у них еще есть надежда! Но к чему задавать такие бессмысленные вопросы? Кому, как не Коултеру, знать, как они сюда попали? Он сам все и затеял. Сет попытался спросить, что он имеет в виду, но с его губ слетел лишь стон.
— Не важно, — проворчал Коултер. Он протянул руку к Сету, причем с таким трудом, словно очутился на планете, где сила тяжести во много раз превышала земную. — Бери!
Сет не видел, что там держит Коултер. Он попробовал шевельнуть рукой, но у него ничего не вышло. Попытался сесть — и снова не получилось.
— Смотри, — сказал Коултер. Фонарик валялся на земле, у его ноги. Он осторожно
После того как свет сменил направление, а Коултер растянулся на земле, Сет увидел существо, которое приближалось к ним из-за деревьев. Существо напоминало изуродованного человека в рубище. Из его шеи торчал огромный шип. Нездоровую кожу, всю в белесых пятнах, покрывали незажившие раны и струпья. Поскольку фонарик лежал на земле, нижняя половина фигуры освещалась лучше, чем верхняя. Отвороты рваных штанов, все в засохшей грязи, обнажали шишковатые лодыжки. Сет поднял глаза и увидел выпирающее адамово яблоко и неестественную улыбку, какая появляется, когда застенчивый человек позирует фотографу. Пустые глаза существа смотрели, казалось, прямо ему в душу. Не меняя выражения лица, существо двигалось к ним медленно, как во сне.
Тяжело дыша, весь покрывшись потом, Коултер снова оперся на локоть.
— Упырь, — процедил он сквозь зубы. — Охраняет… рощу… насылает страх… выдерни гвоздь!
Он подполз ближе к Сету.
— Открой… рот!
Сет заскрежетал зубами, но челюсти не разжались.
— Не могу, — попытался он сказать, но с его губ не слетело ни звука.
Коултер сунул ему в руку нечто напоминавшее носовой платок.
— Осторожно, — еле слышно произнес Коултер, а потом как будто попытался сказать еще что-то, но ему сдавило горло.
Нахмурившись, старик ощупал руками лицо Сета, рывком разжал ему челюсти и что-то сунул ему в рот. Сет машинально куснул то, что дал ему Коултер.
Сначала мальчику показалось, будто у него стремительно раздувается язык. Как будто он превратился в подушку безопасности и грозит вот-вот взорваться у него во рту! Потом раздутый язык как будто вывернулся наизнанку, сложился пополам и окутал его. Мрачная сцена перед его глазами тут же исчезла. Он очутился в полной темноте. Впервые за много времени страх слегка притупился.
Сет понял, что снова может двигаться. Он находился во мраке, окутанный чем-то рыхлым, губчатым. Сет осторожно открыл рот и потрогал свой язык. Нормальный… как всегда… и совсем не распух. Видимо, раздулось то, что Коултер сунул ему в рот… Кокон! Так вот в чем дело! Коултеру каким-то образом удалось защитить Сета. Сет надавил на мягкую стенку своего укрытия. Стенка вначале показалась ему мягкой, но, когда он надавил сильнее, она не шелохнулась. Если верить Коултеру, теперь до него ничто не доберется. Здесь он продержится много месяцев!
Ради него старик пожертвовал собой! Хотя страх стал приглушенным, Сет чувствовал, как упырь приближается. Где-то за окутавшей его мягкой, как подушка, темнотой жуткое создание надвигалось на Коултера. Наверное, даже Коултер сейчас застыл, окаменел, несмотря на то что он умеет сопротивляться удушающему страху. Видимо, старик потратил последние силы на то, чтобы отдать Сету кокон.
Сет понял, что до сих пор сжимает в руке непонятный предмет, который сунул ему Коултер. Это оказался не носовой платок, а беспалая перчатка — видимо, та самая, что делала Коултера невидимой. Внутри кокона от такой перчатки толку мало, но, если он когда-нибудь выберется отсюда, перчатка-невидимка ему, безусловно, пригодится.