Восход. Солнцев. Книга IV
Шрифт:
— Вот это щедрость! — выдохнул я.
Сука… Твари! Не зря почувствовал, что каналы снова перекручиваются, вот только начать сначала я не смогу. Как только мое вместилище разрушится — здравствуй, монстр. Железа захватит тело, и стану я или безмозглой тварью, жрущей людей, или братиком черныша и полосатика.
Видимо, со мной решили не играться, спица воткнулась прямо рядом с вместилищем. Все тело скрутило. Импульс послала железа, и снова зачесались руки и грудь. Мутация стала распространяться. Следом запихнули еще сколько-то штук. На пятой я сбился со счета.
—
— Нос… — выдавил я. — Отойдите, пожалуйста, у вас из пасти помойкой несет.
По торчащим из живота иглам ударили рукой. Боль накрыла разом, я отключился. Даже без сознания чувствовал весь спектр впечатлений от всего содеянного со мной.
В рот что-то влили. Открыл глаза, потому что глотку обожгло.
— Доброе утро! — произнес Старожилов. — Ты решил отключиться, а мы с тобой не договорили. Невоспитанно, молодой человек.
Зелье жгло все внутренности. Боль — меньшая моя проблема, идиот снова использовал что-то настоянное на железе монстра. Отросток бесновался, а я уже смотрел на старичка как на потенциальный обед.
— Прошу прощения! — выдохнул я. — Мне просто стало скучно…
Еще одна спица угодила уже во вместилище и стала вытягивать из него энергию. Магические веревки и так все заблокировали, но теперь еще и это.
— Сейчас все иголочки перейдут в рабочий режим, и тогда мы с тобой пообщаемся. Но времени у тебя мало. Скажу честно, через минуток тридцать ты обычным человеком станешь и вот тогда запоешь, — развернулся старичок и пошел из камеры.
— Мой вам совет: лучше не заходите после этого, — поднял я голову и посмотрел на него уже глазами проснувшейся во мне твари.
Старожилова это немного напугало, он выскочил и закрыл за собой дверь.
Трутень в кабинете
Только что у него созрел план, как, не привлекая внимания определенных людей, попытаться вызволить Солнцева. Сработает или нет — еще неясно, но это определенно шаг.
Если в том, что сейчас происходит, замешаны заинтересованные военные, в чем Весемир уже почти не сомневался, то осталось лишь понять, откуда растут ноги, и вырвать эти сорняки разом.
Снова Борис послужит приманкой для прополки военных. Главное, чтобы Майорова успела. После того, как Солнцев подделал почерк Твердохлебова, подполковник занялся каллиграфией. Мало кто знал, что для отвлечения от работы Весемир много писал.
В последнее время тренировался на посланиях, рапортах Бориса Ивановича. Не думал Трутень, что так быстро пригодится. Рассчитывал это потом использовать, когда Солнцев начнет выполнять более важные задания.
Письма были написаны, и хоть Александра возмущалась, что она не почтальон, а Солнцев — вообще извращенец и бабник, согласилась на просьбу Весемира. Когда капитан принесет послание, то должно подействовать куда лучше.
— Ты только потерпи, Боря, — произнес Трутень, забивая очередную порцию табака.
Старожилов
Старичку правда тяжело уже было бегать по лестницам — то в подвал, то на этаж. И сейчас он, держась за поручень, поднимался наверх. Колени болели, ноги уже почти не слушались.
— Пора на пенсию! — остановился Старожилов. — Я заслужил. Хватит работы! У меня уже правнуки, есть кому содержать старика.
Перевел дыхание и подумал о своей жене. Еще двадцать лет назад решил оставить работу и провести наконец-то с ней время, но тогда детям нужны были деньги на покупку дома.
Поэтому Арсений продолжил работать. Не заметил, как постарел, а жена умерла. Дети почти не навещали его, и, кроме работы, ничего не осталось. Поэтому в своем преклонном возрасте он до сих пор пытал людей.
Так хоть какое-то общение и внимание. Старожилов был уверен, что как только он остановится, то очень быстро зачахнет. Как выросли дети, он пропустил. А когда те повзрослели, то не захотели иметь дела с тем, кто пытает. Деньги принимали, а с отцом общаться — извольте.
Сначала внуков не желали привозить, а теперь и правнуков. Вот только в чем виноват Арсений? Старожилов служит своей стране, так как она его об этом попросила. До этого — на стене, а после — в военных конфликтах, во время которых и обратили внимание на его уникальный дар.
Выдохнув и собравшись с силами, старик поднялся на последнюю лестницу. Подошел к кабинету генерал-майора Запашного.
— Разрешите? — постучался он.
— Войдите! — ответил бодрый голос.
Арсений Святославович поведал, что не стал сильно пытать людей Солнцева, остановился на мальчишке. Но тот оказался крепким орешком и пока даже стона не выдал. Многие куда более стойкие мужики уже плакали бы, а этот не сдается, что говорит о соответствующей подготовке. Ну не может малец быть настолько крепким!
Старожилов пошел на крайние меры и сразу стал разрушать вместилище, ведь этого боится каждый маг. Тем более после такого боль от пыток возрастает в разы.
— Я тебе сказал сломать его! — повысил голос Запашный. — Как ты это сделаешь, мне плевать, но сопляк должен во всем признаться! Ты меня понял?
— Да… — тихо ответил Арсений Святославович. Его не пугал Запашный, он за свой век всяких военных навидался.
Старожилов посмотрел на часы.
— Еще пять минут, и Солнцев перестанет быть магом, а там запоет как соловей, — улыбнулся беззубым ртом старичок.
— Свидетелей возьми! Пусть все запишут, и потом с бумагами ко мне. Запомни: сначала его признание, а потом, сдохнет он или нет, меня не касается!
— Понял, — кивнул Арсений Святославович и вышел из кабинета. Ему спускаться минут десять. Поднимался он почти двадцать, но дорога вниз всегда занимает меньше времени.
Солнцев уже перестанет быть магом и почувствует новую боль. Ту, которую он еще никогда не испытывал в жизни, будучи человеком.
Глава 11