Восходящая бессмертная

Сэндс Линси

— Ты просто боишься, что если я уйду, Маргарита будет настаивать на твоем разговоре с матерью Торна, — понимающе сказал Люциан.

— Да, — призналась она.

«Хм.» Он остановился у двери и повернулся к ней, словно собираясь помочь ей, но потом покачал головой. «Я должен поговорить с охотниками и составить план. Кроме того, страдание полезно для души».

— Тогда у меня должна быть самая светлая душа, — пробормотала она себе под нос, когда он открыл дверь.

— Несомненно, — согласился Люциан, закрывая дверь, и она нахмурилась из-за того, что он ее услышал. Она не хотела, чтобы он это делал, но проводя так много времени в одиночестве, что разговоры с самой собой вошли в привычку.

«Плохо, пока в доме полно людей».

— Что тебе нужно, дорогая?

Стефани повернулась и увидела, как Маргарита толкает инвалидное кресло Элизабет Солтер на кухню, а Мария идет рядом с ней.

— О, черт, — выдохнула она, зная, что ее душа вот-вот заблестит.

Глава 18

«Ты любишь собак?»

Стефани оторвалась от игральных карт, которые держала в руках, и вопросительно посмотрела на мать Торна. Вопрос пришел неожиданно для нее. Но это был не первый случай, когда от леди Элизабет исходил вопрос, не имеющий отношения к происходящему. Хотя первый вопрос о том, испытали ли они с Торном общее удовольствие, определенно возглавил список как самый шокирующий. Однако за двадцать четыре часа после их первой встречи было много других вопросов, которые лишали ее дара речи.

Стефани слабо улыбнулась про себя. Обычно она оставляла других в таком состоянии, и хотя это часто было связано с ее способностями, были случаи, когда что-то, что она говорила, заставляло всех замереть в шоке. Однако, зная, что мать Торна была британкой, а она всегда слышала, что британцы довольно консервативны и корректны, она не ожидала от нее такого. Судя по всему, эта британская сдержанность обошла вниманием леди Солтер. Это или годы, проведенные в одиночестве на крошечном острове в Венесуэле в компании только Марии и Торна, полностью лишили ее консерватизма. Женщина не уклонялась от обсуждения с ней любых тем. От того, когда будет свадьба, до того, не желает ли она усыновить бессмертных, смертных или даже гибридных детей, поскольку у них не может быть своих собственных.

Когда Стефани запротестовала, что они с Торном знакомы всего несколько дней и еще даже не обсуждали брак, она отмахнулась, назвав это неважным, и заверила ее, что он это сделает, и она думала, что они скоро поженятся. Она уже стара, и ей осталось не так уж много лет, заметила леди Элизабет. Она хотела, чтобы ее сын женился и обустроился до того, как она умрет.

«Стефани любит собак», — объявила Маргарита, когда Стефани не спешила с ответом. «На самом деле у нее есть боксер, Трикси. Мужчины по очереди кормили и выгуливали ее, — добавила Маргарита, когда на лице Стефани сразу же отразилась тревога при упоминании ее любимой собаки.

Стефани немного расслабилась, ее тревога уменьшилась, но чувство вины осталось. Она даже не подумала о Трикси. Она была плохой матерью.

— Хорошо, хорошо, — сказала Элизабет, отвлекая ее от мыслей, и Стефани обернулась и увидела, что женщина улыбается ей, как будто она сделала что-то особенно умное. «Торн всегда хотел собаку. Ты сделаешь его счастливым».

Стефани не могла не улыбнуться в ответ. Женщина заявляла, что она осчастливит Торна по крайней мере две дюжины раз, и не всегда после того, как задаст и получит ответ на один из своих многочисленных вопросов. Иногда она просто выпаливала это и радостно сжимала руку. Это было мило. На самом деле, до сих пор мать Торна казалась воплощением милости. . несмотря на ее вступительный вопрос. Она была пожилой женщиной, которая просто хотела, чтобы ее сын был счастлив, прежде чем она умрет.

Стефани хотела сделать это. Она хотела сделать Торна счастливым, но она также хотела дать его матери шанс на счастливую жизнь,

наверстать упущенное в ее жизни за последние пятьдесят восемь лет. Она хотела сделать то же самое и для Марии. Обе женщины были милы и добры и заботились о Торне больше, чем о собственной жизни. Так что она совсем не удивилась, прочитав в их мыслях, что они не хотели, чтобы Торн отрезал себе крылья. Они даже не хотели проводить свои последние годы на материковой части Венесуэлы. Все это было уловкой, чтобы заставить Торна встретиться с ней в Канаде. . потому что Маргарита отправилась на остров, встретила Торна и подумала, что он может стать спутником жизни Стефани. По какой-то причине Маргарита сказала об этом его матери, прежде чем поговорить с ним на эту тему, и леди Элизабет, и Мария настаивали на том, чтобы Маргарита не говорила ему. Обеспокоенные тем, что он может испытать невыносимое разочарование, если Маргарита ошибается, они решили, что им следует поступить хитрее. Затем они придумали план, и если все получится… . Грандиозно! Если нет, он ничего не узнает и не будет разочарован или обижен. Обе женщины были очень довольны тем, что все получилось так хорошо. Но ни одна из них, похоже, не думала о том, что им еще предстоит рассказать Торну о том, что они сделали.

— Стефани, дорогая, — сказала теперь Маргарита, отвлекая ее от мыслей. — Ты бледная и потираешь живот. Возможно, тебе стоит пойти поесть.

Стефани замерла, ее рука по-прежнему лежала на животе, а тревожный взгляд был направлен на мать Торна, но Элизабет только улыбнулась и сказала: — «Может быть, мне стоит пойти с тобой.»

Стефани удивленно моргнула и взглянула на пятого игрока за столом, внучку Марии, Сариту Аржено, которая была спутницей жизни и замужем за Домицианом Аржено. Супруги жили в Венесуэле, где Домициан владел несколькими ресторанами, а Сарита помогала гибридам, которые могли сойти за людей. Среди прочего, она помогала им решить, где они хотят жить, устраивала их и направляла в социуме.

Когда пара услышала, что две пожилые дамы планируют посетить Канаду, они решили сопровождать их и воспользоваться возможностью, чтобы навестить сестру Домициана, Дрину. Очевидно, они ходили по магазинам, когда до них дошли новости о том, что Торн ранен, а Мария и Элизабет направляются к нему. Они быстро последовали за ними и прибыли в дом через час после Маргариты и остальных.

Сарита понимающе улыбнулась Стефани и кивнула. — Вообще-то, я бы взяла пару пакетов, если ты не возражаешь, если я присоединюсь к тебе?

«Конечно.» — Стефани сумела улыбнуться и встала. Она почувствовала облегчение, что леди Элизабет не расстроилась и не испугалась всей этой истории с «кормлением», но теперь ей предстояло кормиться на глазах у Сариты. Стефани с самого начала не любила есть, но питье крови на глазах у других только усугубляло ее мысли.

«Тебе не нужно беспокоиться о том, что бабушка и тетя Лиз расстроятся из-за того, что тебе нужна кровь», — сказала Сарита, когда через мгновение они прошли через гостиную на кухню. — Мы с Домицианом подготовили их. Они видели, как мы кормились много раз. Теперь это их не беспокоит».

«Может, их и не смущает, что ты шлепаешь пакет по своим клыкам, но мне на самом деле нужно пить ее, как сок», — сказала Стефани с гримасой.

— Но, насколько я слышала, ты не пьешь ее как сок, — криво сказала Сарита.

Это заставило Стефани удивленно взглянуть на нее. «Что?»

— Маргарита говорит, ты ненавидишь ее пить, а сок — это хорошо. Таким образом, ты, вероятно, пьешь ее, как другие пьют рыбий жир или змеиное вино».

— Змеиное вино? — недоверчиво спросила Стефани, когда они подошли к холодильнику, и она открыла его, чтобы вытащить четыре пакета с кровью.