Восходящая тень (др. изд.)
Шрифт:
— Спасибо, — тихо произнес Перрин, и Фэйли, кажется, слегка удивилась.
Она заставила его раздеться до исподнего, тщательно промыла раны и смазала их предусмотрительно прихваченной в дорогу целебной мазью. Разумеется, Перрин не мог видеть пореза на лице, но он был не слишком глубок, простая царапина. Правда, удар пришелся близко от глаза, так что Перрин, можно считать, счастливо отделался. Рана на левом боку была посерьезней, длиной в ладонь, а на правом бедре кровоточила глубокая колотая рана от удара копьем. Ее Фэйли пришлось зашить иголкой с ниткой, — казалось, такие вещи были припасены у нее
Когда с перевязкой было покончено, он потянулся к седельной суме и достал оттуда чистую рубаху и штаны. Фэйли задумчиво рассматривала дырку в его кафтане. Угоди троллок двумя дюймами правее, и Перрин навсегда остался бы на том Острове. Надев сапоги, юноша потянулся за кафтаном. Фэйли скомкала его и швырнула Перрину в руки со словами:
— Не рассчитывай, что я стану латать дыры на твоей одежонке. Все, что я собиралась зашить, уже зашито. Слышишь меня, Перрин Айбара?
— Но я вовсе не просил…
— И не надейся, все равно не дождешься, — отрезала она и отправилась помогать Лойалу и айильцам.
Должно быть, со стороны все они представляли собой чудное зрелище. Огир возвышался над спутниками, придерживая спущенные ниже колен мешковатые штаны. Гаул и Чиад поглядывали друг на друга, как уличные коты, а Фэйли, раскладывая свои бинты и коробочки с мазями, то и дело бросала на Перрина укоризненные взгляды. Интересно, в чем он на этот раз провинился?
Юноша вздохнул и покачал головой. Прав Гаул, женщину понять не легче, чем солнце.
Даже зная, что другого выхода у него нет, Перрин колебался, особенно вспоминая, что с ним произошло в Путях. Однажды ему довелось увидеть человека, позабывшего о том, что он человек. Та же участь может постичь и его. Дурак. Тебе всего-то и надо продержаться несколько дней, до встречи с Белоплащниками. И надо еще разобраться с теми странными воронами.
Он сосредоточился и послал в долину мысленный сигнал, выискивая волков. В безлюдных местах всегда обитают волки, и, если они неподалеку, он с ними поговорит. Людей волки не жалуют и стараются по возможности избегать, но троллоки вызывают у них отвращение, а Мурддраалы жгучую, неодолимую ненависть. Если Отродья Тени появились в горах, он непременно узнает об этом от волков. Но обнаружить волков Перрину не удалось. Странно, что их нет в таких диких лесистых горах. По склону спокойно — видимо, им и впрямь некого было опасаться — спустилось стадо оленей. Но, в конце концов, он мог мысленно разговаривать с волками на расстоянии не больше мили. А здесь, среди скал, оно, возможно, и меньше. Скорее всего, волки где-нибудь чуточку подальше, вот он и не может их найти. Должно быть, так оно и есть.
Перрин еще раз обвел взглядом затянутые облаками скалистые утесы и долину, с трудом отведя глаза от того места, откуда поднялись вороны. Может
Глава 28. БАШНЯ ГЕНДЖЕЙ
Близилась ночь, и путникам не оставалось ничего другого, как разбить лагерь тут же на склоне, неподалеку от Путевых Врат. Точнее, два лагеря. На этом настояла Фэйли.
— Послушай, — недовольным тоном сказал ей Лойал, — Пути мы прошли, свое обещание я выполнил, а стало быть, нечего тебе командовать.
Фэйли подбоченилась и воинственно вздернула подбородок, намереваясь сказать какую-нибудь колкость, но тут вмешался Перрин.
— Да ладно, Лойал, чего там, — произнес он, — было бы о чем говорить. Я устроюсь в сторонке.
Огир посмотрел на Фэйли, которая, как только поняла, что спорить Перрин не собирается, повернулась и направилась к Девам. Покачал лохматой головой и шагнул к Перрину и Гаулу. Однако юноша знаком попросил его вернуться к Фэйли. Перрину хотелось надеяться, что женщины этого жеста не заметили.
Он и Гаул расположились не более чем в двадцати шагах от компании Лойала. Хоть Врата и заперты, кто знает, чего можно ждать от этих подозрительных воронов. Перрину не хотелось отлучаться от Фэйли слишком далеко. Будет ворчать — ну и пусть. Ему не привыкать.
Не обращая внимания на боль в боку и бедре, он расседлал Ходока, снял седельные сумы с вьючной лошади, стреножил обоих коней и надел им на морды торбы с овсом. Здесь, в горах, свежей травки не больно-то пощиплешь. Ее тут не найдешь, а что можно найти…
Он надел на лук тетиву, положил его поперек колчана поблизости от костра, а заодно высвободил из ременной петли топор. Пусть будет под рукой.
Гаул помог ему разжечь костер. В молчании они подкрепились хлебом, сыром и вяленой говядиной, запив все это водой. Солнце уже спряталось за вершины гор, резко очертив пики и окрасив багрянцем нижние края облаков. На долину опустились тени, повеяло прохладой.
Отряхнув крошки с ладоней, Перрин достал из сумы добротную теплую куртку из зеленой шерсти. Надо же, он и не думал, что за время пребывания Тире настолько привык к теплу.
Сидевшие возле своего костра женщины, само собой, ужинали отнюдь не молча. Оттуда доносились смех и голоса, а когда Перрин разобрал, о чем они говорят, у него покраснели уши. Впрочем, что с них взять, женщины вечно мелют языком без удержу. Лойал, тот вообще отодвинулся от них, хотя и недалеко, чтобы оставаться на свету, и теперь безуспешно пытался погрузиться в чтение.
Болтушки, скорее всего, и не догадывались, что смущают огир. Они, небось, полагали, что говорят тихонько и их никто не слышит.
Накинув куртку, Перрин уселся у костра напротив Гаула. Айилец, похоже, вовсе не замечал холода.
— Ты знаешь какие-нибудь забавные истории?
— Забавные истории? Вроде и знаю, но так, с ходу, ни одной не припомню. — Гаул бросил взгляд в сторону второго костра, откуда доносился смех. — Жаль. Люблю, знаешь ли, посмеяться. А помнишь, что я тебе говорил про солнце?
Перрин расхохотался, да так, что Фэйли и Девы непременно должны были услышать:
— И про женщин! Конечно, помню.