Восходящая тень
Шрифт:
— Наверное, я должна радоваться, что не все в Башне от меня отвернулись, но я почти сожалею об этом.
Мин старалась сохранить непроницаемое лицо, но голубые глаза Суан, казалось, примечали даже дрожание ресниц.
— Ведь кто-то встал на мою сторону, да?
— Да, некоторые, — пробормотала Мин. Девушке не хотелось говорить, что таких оказалось совсем немного. Но необходимо было объяснить Суан, что сейчас в Башне и вовсе не осталось ее сторонников. — Но Элайда не стала дожидаться, выступят ли в вашу защиту Голубые Айя. Насколько мне известно, ни одна из находившихся в Башне Голубых сестер не осталась в живых.
— А
— Не знаю. Зеленых тоже почти не осталось — во всяком случае, в Башне. Другие Айя раскололись. Большинство Красных по-прежнему здесь. Насколько я понимаю, все не поддержавшие Элайду либо погибли, либо бежали. Суан… — Непривычно было называть эту женщину просто по имени, да и Лиане тут же сердито фыркнула, но при нынешних обстоятельствах обращение «Мать» прозвучало бы как насмешка. — Суан, вас с Лиане обвинили в том, что вы организовали побег Мазрима Таима. А когда началась неразбериха, то удрал и Логайн, в чем тоже стали винить вас. Не то чтобы вас открыто называли Приспешницами Темного — это было бы все равно что признать существование Черных Айя, — но подразумевается нечто подобное, и все это понимают.
— У них что ни слово, то ложь, — тихонько пробормотала Суан. — Они обвиняют меня именно в том, что затеяли сами.
— Выставляют нас Приспешницами Темного! — ахнула Лиане. — Нас!..
— А почему бы и нет? — вздохнула Суан. — Они на все пойдут после того, что уже натворили.
Обе умолкли и понуро последовали за Мин. Девушке ужасно не хотелось видеть их отчаявшиеся лица.
По мере приближения к выходу Мин чувствовала себя все увереннее. Неподалеку от западных ворот, в рощице, она припрятала трех лошадей. Правда, еще неизвестно, удастся ли выехать верхом, ну да ладно. Доберутся до лошадей, а там видно будет, что делать. Да и не станет стража у ворот задерживать уезжающих просительниц. Во всяком случае, Мин хотелось в это верить.
Беглянки уже подходили к неприметной двери, за которой начинался ведущий к выходу коридор, когда навстречу им из-за поворота широкого перехода, обегавшего по окружности всю Башню, неожиданно вывернула Элайда.
У Мин подкосились ноги. Сердце едва не выскакивало из груди. Сгорбившись и спрятав лицо в капюшон, она твердила себе:
Я просительница! Обычная, ничем не примечательная просительница! Я тут ни при чем. О Свет, пусть меня никто не заметит! Она приподняла голову, скосив глаза из-под капюшона, ожидая увидеть злорадно торжествующий взгляд Элайды.
Но та проследовала мимо, не удостоив взглядом ни Мин, ни ее спутниц. На плечах Элайды красовался полосатый палантин Амерлин. Рядом с ней шествовала Алвиарин в палантине Хранительницы Летописей — белом, в знак ее прежней принадлежности к Белой Айя. За ними следовали Айз Седай — около дюжины. Почти все были из Красной Айя, хотя Мин заметила две шали с желтой каймой, одну с зеленой и одну с коричневой. Рядом, по обеим сторонам этой процессии, держа руки на рукоятях мечей, шли Стражи — по шестеро с каждой стороны. Даже когда их настороженные взгляды скользнули по трем коленопреклоненным фигурам, они не усмотрели ничего опасного.
Только сейчас Мин поняла, что они трое стоят на коленях, низко склонив головы. Она почти ожидала, что Суан или Лиане вцепятся Элайде в горло, но они подняли глаза, лишь когда та прошествовала мимо.
— Очень немногих
— И Алвиарин, — сдавленным голосом произнесла Лиане. — И Алвиарин.
— Я боялась, что они почувствуют, — продолжила Суан, — и только потом сообразила, что чуять-то им теперь нечего. Оказывается, и в том, что ты… усмирена, есть свои преимущества.
Лиане сердито вскинула голову, но Суан настаивала:
— Пойми, ты должна использовать каждое — каждое! — преимущество, какое только сможешь найти. И радоваться этому. — Последние слова прозвучали так, будто Суан старалась убедить себя.
Шедший в конце процессии Страж скрылся за дальним поворотом, и Мин проглотила стоявший в горле ком.
— О преимуществах можно будет поговорить потом — прохрипела она и умолкла, чтобы сглотнуть еще раз. — А сейчас пойдем к лошадям. Надеюсь, худшее позади.
И действительно, когда они торопливо вышли из Башни на полуденное солнце, казалось, что самое страшное миновало. Единственным признаком вчерашних событий оставался все еще поднимающийся над деревьями дымок. Туда-сюда сновали горстки людей, но никто не обращал внимания на трех женщин. Пройдя мимо каменной громады хранилища рукописей, они свернули на запад и по узенькой тропинке углубились в рощу, где высились дубы и сосны, которым пристало расти вдали от городских стен. Шаги Мин стали легкими и стремительными, когда она увидела трех оседланных лошадок, мирно щипавших травку на окруженной миртами и берестянками поляне — где они с Ларас их и привязали.
Суан тут же направилась к низкорослой, на добрых, две ладони ниже других, мохнатой кобылке.
— Подходящая лошадка для нынешних моих обстоятельств. И выглядит смирнехонькой, не то что остальные. А я никогда не была хорошей наездницей. — Она погладила кобылу по носу, и та ткнулась ей ноздрями в ладонь. — Ты знаешь, как ее зовут. Мин?
— Бела. Она принадлежит…
— Это ее лошадь. — Из-за толстого ствола берестянки выступил Гавин. Рука его лежала на длинной рукояти меча. По лицу юноши струилась кровь — выглядел он точь-в-точь таким, каким по прибытии Мин в Тар Валон предстал перед нею в видении. — Как только я увидел эту лошадь, сразу смекнул, что ты, Мин, затеяла какую-то хитрость.
Золотистые волосы юноши слиплись от крови, голубые глаза потускнели, но двигался он легко и проворно, с хищной грацией кота. Кота, выслеживающего мышь.
— Гавин, — начала Мин, — мы…
Неуловимым движением он выхватил меч из ножен и, откинув клинком капюшон Суан, приставил острое лезвие к ее горлу. Мин и пикнуть не успела. У Суан явно перехватило дыхание, но выражение лица не изменилось. Она взглянула на Гавина так, будто по-прежнему носила палантин.
— Гавин, не надо! — ахнула Мин. — Нет! Гавин, нет!