Восходящая тень

Джордан Роберт

Представив такую перспективу. Мин поежилась. Ей вдруг подумалось, что она, наверное, зря запаниковала из-за этого Логайна. Маловероятно, чтобы он стяжал ожидающую его славу в ближайшие дни. На самом деле Логайн был только предлогом, но отступать уже поздно. Закрыв за собой дверь, она единым духом выпалила, что видела и что означало это видение, чувствуя неловкость из-за того, что делает это в присутствии Лиане.

Суан выслушала ее и устало покачала головой:

— Только этого не хватало, будто у нас и без того мало неприятностей. В Кайриэне голод. В Тарабоне бесследно пропала одна из сестер. В Порубежье участились набеги троллоков. Этот безумец, именующий себя Пророком, пытается сеять

смуту в Гэалдане и утверждает, что Дракон уже возродился в образе шайнарского лорда. Куда ни глянь, всюду плохо: салдэйская торговля расстроилась из-за войны в Арад Домане, а в результате в Марадоне зреют голодные бунты и Тенобия может даже лишиться трона. Единственная добрая весть, что вроде бы почему-то отступило Запустение. Зелень появилась даже за две-три мили за линией пограничных камней. Вдоль всей границы — от Салдэйи до Шайнара — земля вновь становится плодородной. Такого на моей памяти еще не было. Однако на всякую добрую весть найдется и худая. Коли лодка качнулась в одну сторону, качнется и в другую. По мне, и то ничего, лишь бы дурные вести не перевесили, а то лодке и опрокинуться недолго. Лиане, прикажи усилить наблюдение за Логайном. Не представляю, каких неприятностей можно ожидать от него сейчас, но не хочу, чтобы они свалились на меня как снег на голову. Но все-таки чего ради ты влетела сюда точно перепуганная чайка? Логайн мог бы малость и подождать, сомневаюсь, чтобы он вернул себе могущество и славу до заката.

Амерлин словно читала ее мысли, и Мин смутилась под ее пронзительным взором.

— Я знаю, — промолвила она. Лиане предупреждающе приподняла брови, и Мин торопливо добавила уважительное:

— Мать. — Хранительница Летописей одобрительно кивнула.

— Так почему же ты тогда явилась, дитя? — спросила Суан.

Мин набралась решимости:

— Мать, за все то время, что я здесь, мне не удалось увидеть ничего заслуживающего интереса, и уж определенно ничего имеющего отношение к Черным Айя. — При упоминании о Черных сестрах у нее, как всегда, мурашки пробежали по коже. — Я рассказывала обо всем, что видела, но от всего этого не было никакого толку. — Поеживаясь под буравящим взглядом Амерлин, Мин сглотнула и набрала в легкие воздуху:

— Мать, мне нет никакого резона оставаться здесь, зато есть веские основания, чтобы уйти. Мой дар мог бы послужить Ранду ал'Тору. Если он и впрямь овладел Твердыней… Мать, он нуждается во мне, — закончила она с жаром. Или я нуждаюсь в нем, чтоб мне сгореть за дурость!

При упоминании о Ранде Хранительница содрогнулась, а Амерлин громко фыркнула.

— С чего это ты взяла, что твои видения бесполезны? — заявила она. — Сведения о Логайне очень важны. К тому же ты помогла разоблачить проворовавшегося конюха и благодаря этому оправдать невиновного, на которого пало подозрение. С твоей помощью мы узнали, что та рыжая послушница задумала завести ребенка… Шириам живо выбила из нее дурь — девушкам не положено думать о мужчинах, пока не закончат ученье. А если бы не ты, мы бы узнали об этом, лишь когда было бы слишком поздно. Нет, тебе никак нельзя уходить. Рано или поздно твои видения приведут меня к Черным Айя, а до той поры ты более чем оправдываешь расходы на твое пребывание в Башне.

Мин вздохнула, и не только потому, что Амерлин решила не отпускать ее. Последний раз, когда она видела ту рыжеволосую послушницу, та кралась в рощицу в компании здоровенного стражника. Мин точно знала, что эта парочка поженится еще до исхода лета, хотя послушницам — даже если они не проявляли способностей к дальнейшему обучению — не разрешалось выходить замуж без дозволения Башни. Мин знала, что в будущем они обзаведутся фермой и кучей ребятишек, но говорить об этом Амерлин было совершенно бесполезно.

— Но

вы можете хотя бы успокоить Гавина и Галада, дать им знать, что с их сестрой все в порядке. — Мин злилась на себя из-за того, что приходится выступать в роли просительницы, и не сумела скрыть раздражения:

— Скажите им, по крайней мере, что-нибудь поубедительнее, чем та нелепая история про то, что они отбывают наказание в деревне.

— Я уже говорила, что это не твоя забота. Не заставляй меня повторять.

— Но они верят этому не больше, чем я, — запротестовала Мин, однако не сулившая ничего доброго улыбка Амерлин заставила ее умолкнуть.

— Итак, ты предлагаешь, чтобы я, распустив повсюду слух, что они отбывают наказание в деревне, принялась рассказывать что-нибудь другое? Ты не находишь, что это многих бы заставило удивиться и заинтересоваться. По-моему, это всякому понятно, кроме разве что этих мальчишек и тебя. Надо будет сказать Коулину Гайдину, чтобы он заставил их как следует попотеть на плацу. Тяжелая работа — лучший способ отвлечь мужчину от ненужных мыслей. Кстати, и женщину тоже. Могу и для тебя найти работенку на кухне, кастрюли чистить, — денька на два-три. Столько я без тебя обойдусь. Может, это отучит тебя совать нос не в свои дела.

— Но неужто вы даже не знаете, живы ли они? Или Морейн?

На самом деле Мин не собиралась спрашивать о Морейн.

— Девчонка, — возвысила голос Лиане, но Мин понесло, и она уже не могла остановиться:

— Почему о них ничего не слышно? Слухи из Тира дошли до Башни уже два дня назад. Целых два дня!

Неужели ни одна из этих бумаг, что лежат у вас на столе, не содержит послания от Морейн? Разве у нее нет голубей? Я-то думала, что у вас, Айз Седай, повсюду есть свои люди, которые держат почтовых голубей, а уж в Тире и подавно. Да за такое время и конный гонец успел бы доскакать до Тар Валона. Почему же…

Суан хлопнула рукой по столу, и Мин осеклась.

— Хорошо же ты повинуешься мне, дитя, — жестко промолвила Амерлин. — Считай, что с молодым человеком все в порядке, во всяком случае, пока не услышишь от меня противоположного. — Мин поежилась. — В Майене есть славная поговорка: не буди лиха, пока оно тихо. Запомни ее хорошенько.

Послышался робкий стук в дверь.

Амерлин и Хранительница Летописей переглянулись и уставились на Мин. Вот незадача — читалось в их взглядах — тебя-то куда девать? Спрятать девушку в комнате было невозможно, даже балкон полностью просматривался через застекленные балконные двери.

— Надо что-то придумать, — пробормотала Суан, — что-нибудь такое, что объяснит твое присутствие здесь и не наведет на мысль о том, что ты не просто глупая девчонка, за которую себя выдаешь. Лиане, встань у двери и будь наготове, а ты, девица, сядь на ее стул. — Хранительница двинулась к двери, а Амерлин встала и обошла вокруг стола. — Пошевеливайся, живее, живее. Ну-ка изобрази надутую физиономию. Да не сердитую, а надутую. Оттопырь нижнюю губу и смотри в пол. Вот-вот, это то, что надо. Лиане, давай… — Амерлин подбоченилась и возвысила голос:

— И если ты, дитя, еще раз заявишься сюда без приглашения, я…

Лиане открыла дверь, за которой стояла смуглая послушница. Та испуганно заморгала, услышав гневную тираду Суан, и присела в глубоком реверансе.

— Послание для Амерлин, Айз Седай, — пропищала девица и с удивлением воззрилась на Мин. Послушница была одной из тех, кто восхищался красотой Элминдреды. — Два голубя прилетели на голубятню.

— Это тебя не касается, дитя, — промолвила Лиане, забирая у послушницы два маленьких костяных цилиндрика. — Возвращайся на голубятню. — Не успела девушка выпрямиться, как Лиане захлопнула дверь и, опершись на нее, тяжело вздохнула: