Восходящее солнце Астерии: Мондрад
Шрифт:
– Попрошу впредь не произносить его имя при мне или при ком бы то ни было другом в этом замке.
Ведьма хорошо подбирала слова, но Чаннинг сразу понял о ком идет речь.
– Кондрат знает обо мне?
– сухо спросила она.
– Думаю, что уже да. Медальон Рейх… Медальон с твоим портретом, -
– Возможно, это и к лучшему, - предположила ведьма, и угнетающая тишина нависла над ней черной тучей.
Первым нарушил ее Чаннинг.
– Я хотел бы спросить…, - начал он, но ведьма его перебила.
– Ты спал с ней? С Лилит?
– Нет, конечно.
– Так я и думала.
Чаннинг вопросительно посмотрел на синеволосую ведьму, морщинки которой были слегка напряженны. Он понятия не имел, откуда взялись такие предположения. Вдруг Чаннинг вспомнил змею на руке девушки.
– Твоя теория как-то связанна с меткой на запястье Лилит?
– Она моя наследница и любая связь с мужчиной для нее будто удавка на шее. Эта метка значит, что Верховной она больше не имеет права быть.
– Но ты же смогла занять этот пост, - произнес Чаннинг и почувствовал, как поменялся воздух внутри зала.
Тень ярости мелькнула в глазах ведьмы как раз перед тем, как ему стало тяжело дышать. Руки Чаннинга сами потянулись к горлу, будто они могли справиться с невидимой силой, что сжимала его только сильнее.
– Кондрат был моей ошибкой. Я стерла все воспоминания о нем и об Рейхтаге. Даже их имена не должны быть произнесены в священных стенах обители ведьм. Ты меня понял? Отвечай!
Чаннинг кивнул и почувствовал, как воздух снова наполняет легкие свежим потоком.
– Вот и славно, - ответила Чандра.
– Люблю,
– Теперь ясно, почему Рейхтаг был не многословен о своей ведьме, - шепнул Чаннинг, потирая горло.
– Что ты сказал?
– возмущенно спросила Верховная.
– Ничего, - ответил он.
– Советую и дальше молчать. А теперь возвращайся к своей ведьме. Мне нужно время, чтобы подумать, что делать с вами дальше. Ты жив, только благодаря Лилит. Лучше тебе об этом не забывать и не говорить, пока не спросят.
– Я сюда пришел не для того, чтобы слушать приказы. И Лилит не моя.
Голос Чаннинга эхом пронесся по залу, будто морозный ветер заглянул в окно и охладил и без того ледяную душу Чандры.
– Знаю, - выплюнула Верховная.
– Но мне плевать зачем ты пришел.
– Как и мне на то, что произошло у тебя с Рейхтагом.
– Я же говорила… - лицо ведьмы перекосило в звериный оскал.
– Не говорить о нем? Помню.
– продолжил Чаннинг.
– Все бы ничего, если бы меня не втянули во всю эту дребедень с друидскими пророчествами и обрядами жертвоприношений. Следовало тебе крепче держать его за яйца.
– Мне что, извинится?
– удивленно спросила Чандра.
– Не стоит.
– Это был сарказм.
– Плевать.
– Ах, ты ж вонючий червь под моими ногами!
Ветер вновь закружил в зале, призывая снежную бурю и грозовой шквал. Волосы Верховной затрепетали, словно щупальца. Глаза стали черными, как болотная грязь. Чаннинг не сделал ни шагу. Его грудь сдавило невидимой веревкой, но он продолжал смотреть на Чандру, пока глаза не налились кровью. Вдруг хватка ослабла. Лицо Верховной вопросительно удлинилось.
Конец ознакомительного фрагмента.