Восхождение к власти: город «бога»
Шрифт:
В руках Данте оказывается большой цилиндрический предмет, выкрашенный в оранжевые полоски на металлике. «Палач» срывает чеку и кидает в столпотворение врагов, которые медленной волной практически к ним подступили.
– Ловите! – прикрикнул парень, забрасывая гранату.
И за один миг срединная часть улицы Барла скрылась в огненном, жарком полотнище, накрывшее рукой пламенной бури всех врагов. Разверзся самый настоящий шторм, взвившийся до небосвода и заливший это место. Асфальт стал чёрным словно уголь, и начал плавиться, будто сливочное масло на тёплой сковородке. Никто не ушёл от жуткой кары – тела многих противников разбросаны по выжженной дороге, прожарившись до хруста и сжавшись
Закрепившееся отделение смогло дать ответный огонь и противнику пришлось остановиться, рассеяться по улице в поиске укрытия. Автомат Данте присоединился к крещендо ручного пулемёта, превратив пространство между домами в зону смерти. Спустя три минуты боя враг понял, что его наступление захлебнулось, и пора отступать. Данте прекратил огонь, когда в прицеле замаячили спины солдат.
По доспеху забарабанили дождевой дробью капли, отмывая его от прилипшей сажи и крови. Данте обратил взгляд к небу. Серое, хмурое и безликое, наполненное скорбью и печалью – всё это нём, может сказать о своей жизни и о днях грядущих. Да и что он несёт кроме этого? Впереди дела рук его – обугленные тела, позади картина не лучше. Он понимает, что воюя во славу Рейха он несёт возмездье прогнившим элитам, на ровне с теми, что были в Сиракузы-Сан-Флорен, но часть его возмездья касается и обычных людей, которые стараются всего лишь защитить себя, и тот маленький мирок иллюзий, где они гордые граждане независимой страны, которая есть оплот свободы и демократии, а прогресс и наука, свет веры и понимания, несомые Императором – диктаторская ересь, от которой следует отказаться. Они не понимают, что убогостью своего существования они обязаны вольнодумцам прошлой эпохи и безжалостным властителям этого времени.
Однако операция «Запад» должна покончить с мыслями о нищей свободе и вольнодумстве впроголодь. Сам Канцлер сказал, что если народ не переубедить словом, то нужно браться за клинок. И теперь сотни тысяч ратников обязаны привести юг бывшей Франции и Пиренейский полуостров к мысли о том, что в единой стране, под одной властью жить лучше… словом или оружием. Но кто Данте в этом всём?
«Всего лишь оружие, некогда бывшее человеком» – подумал о себе лейтенант-коммандер, с волнением в сердце, понимая, что он принесёт ещё немало горя тем, кто сейчас подобен людям, некогда жившим на юге бывшей Италии.
– Интересно, кто эти идиоты, посмевшие сопротивляться Канцлеру? – прозвучал в надменности вопрос одного из бойцов, выбивший Данте из размышлений.
– Отцы и сыны, фермеры и рабочие, крестьяне и цеховики, мужья и братья… простые люди, которые обмануты жизнью, – горестно пояснил Данте. – Они такие же, какими мы были раньше, сержант.
– Господин коммандер, вам жаль их? – аккуратно спросил один из солдат. – Жаль вероотступников и противников нового порядка?
– Я всего лишь перечислил, кем они были, – с гневом проговорил коммандер, – а теперь подготовьтесь к ещё одному нападению. Вопросы есть? Вопросов нет!
Данте отошёл назад, осмотревшись, но прекрасные виды домов Ниццы, выстроенных в стиле эклектики и барокко, сменились на полуразрушенные постройки, внутри которых царит запустение и разруха, лишь усиливающиеся от вида обшарпанных и грязных стен, покрытых сетью трещин и плесенью, веющей сыростью и гнилья. Это самые настоящие призраки былых времён, напевающих скорбную песнь прошлого о величии Лазурного берега и городов
– Лейтенант-коммандер, – зашипело из рации. – Данте!
– На связи.
– Говорит Примас-искупитель Андронник. Мы подавили сопротивление ПВО по всей линии, обнажив их артиллерийские системы для налёта авиационной группы.
– Просто отлично! – обрадовался «Палач». – А теперь отступайте к порту, занимайте оборону и ожидайте следующих приказов.
– Какова ситуация в порту?
– Он теперь стал плацдармом для наступления на Рикье и Карабасель. Вскоре сюда перегонят тяжёлую технику и артиллерию, и наступление пойдёт намного живее. Всё, конец связи, – быстротечно сказал Данте и тут же переключился на другой канал. – Господин Первоначальный Крестоносец, мы просим поддержки авиации, пусть она уничтожит группы артиллерии на холмах между Вильфраншем и Ниццей. Небо деблокировано – средства ПВО уничтожены, дивизионы ЗРК подавлены.
– Неплохо, лейтенант-коммандер, – полился грубый голос на пару со статическим треском, – но вся эскадрилья занята воздушными боями, а бомбардировщики были оправлены на Сен-Лоран-дю-Вар, городу, к западу от Ниццы. У нас задача от Императора – разделить прибрежную оборону надвое и свести к нулю контрнаступление с северо-запада на занятые позиции. Вам придётся самими расправиться с ней и побыстрее – армия Габриеля Велота уже подходит к окраинам Вильфранша. Всё, конец связи.
– Проклятье! – выругался Данте.
С гневом «Палач» просчитал, что им придётся идти через стену свинцового дождя и под неукротимым огнём артиллерии, которая прикрывает холмы и вряд ли они оттуда вернутся живыми.
«Идиоты. Это чистое самоубийство. Подставляться под плазменные РСЗО», – гневно подумал офицер.
– Лейтенант-коммандер, – вновь доносится из рации, только уже малознакомый, но яркий и звонкий мужской голос. – Коммандер!
– Кто это?
– С вами говорит, Деций Аристофан, архонт эскадрилья «Крылья Сумрака». Я слышал, что у вас проблемы с артиллерией на земле?
– Да, господин Первоначальный Крестоносец. Она представляет существенную угрозу для имперских войск.
– Ваш Консул связался со мной и передал о вашей проблеме. Что ж, я могу взять на себя эту задачу и ликвидировать её, а вы тем временем присоединитесь к наступлению на штаб противника, как и говорил Консул. Давай, коммандер, готовься, скоро мы объявимся!
Связь прекратилась. Данте глубоко удивлён и до сих пор не может поверить, что сам Архонт 8 вступит в бой, который поведёт за собой целую эскадрилья. Он должен был объявиться позже, но Первоначальные Крестоносцы вольные птицы и могут менять план наступления, если ситуация на поле боя так же поменялась, не оглядываюсь на волю высшего командования, за исключением Канцлера.
8
У каждого Первоначального Крестоносца были свои звания, почётные титулы или должности, которые отражали путь их становления, культурный характер подразделений или национальные особенности.
– Взвод, – командует Данте. – Собирайтесь в порту у церкви, живо!
– А нам что делать?! – спросил один из солдат. – Мы тут совсем одни!
Парень обернулся и увидел, как восемь бойцов, с энерговинтовками в руках остались у баррикад, возвышаясь над парой десятков окровавленных или разорванных тел, павших минутами ранее. Чумазые лица взглядами надежды уставились на Данте, и лейтенант-коммандер видит, понимает, что без него они долго не выстоят, если сюда хлынут ещё толпы врагов. Он холодно произнёс: