Восхождение лорда Темпера
Шрифт:
– А то, что его по голове ленсом ударили, это тоже твой план? – Задумчиво спросил Оберин, но было видно, что сам он сейчас не здесь. Видно прикидывал сколько он сегодня выиграл.
– Нет, это была инициатива самого рыцаря. – Сказал я, представляя как довольна сейчас леди Старк. Для нее сам факт того, что она выбила из седла своего жениха, был прекрасным. А теперь еще и этот “удар”. Она наверняка сейчас на седьмом небе от счастья.
– И как тебе в голову пришла такая идея?
– Сам не знаю. – Ответил я, но Оберин опять уставился куда-то в сторону фрейлин своей сестры и ушел в себя. Влюбился
На счет идеи с течкой я конечно приврал – она была мной нагло свистнута из сериала. Я хоть и не помнил, кто ее использовал, но возмущения своей внучки “как такой благородный рыцарь мог использовать такой бесчестный способ” запомнил. Хотя мне до сих пор интересно, кто был этим “благородным рыцарем”.
Весь остальной день прошел в неинтересных мне рыцарских поединках. Из всех участников в полуфинал турнира прошли принц Рейгар, Эртур Дейн и Барристан Селми, в очередной раз доказав что лучшими рыцарями всегда являлись королевские гвардейцы.
Бой между Серебряным принцем и Мечом Зари был интересен, но предсказуем. Не отойдя от вчерашних ран, Дейн проиграл, выпав из седла на седьмом заходе. Хотя по своему это было удивительно – столько продержаться со сломанной рукой.
Сир Барристан же смог сохранить силы, ведь “таинственный рыцарь Зимней Розы” в это время сидела рядом со своим отцом и активно смотрела турнир, так что его противника дисквалифицировали под громкие проклятия Баратеона, не оставившего надежды отомстить.
А вот финал очень порадовал и смог привлечь даже меня. Полный сил, пользующийся всем своим опытом, Селми пятнадцать раз ломал копья с молодым и талантливым принцем, не желая проигрывать. Мне даже стало интересно из-за чего старый ветеран так выкладывался, но, в конце концов, юный дракон взял вверх. Слишком много силы и выносливости было в юном теле, в отличие от начавшего терять стать гвардейца.
– Куда дальше, мой друг? – Задумчиво спросил я, смотря как на копье Рейгара надевают корону из редких зимних роз, чтобы он объявил свою королеву любви и красоты. – Может, выпьем в моем шатре? У меня завалялся хороший бочонок летнийского вина.
– С удовольствием, Фел. – Серьезно сказал Оберин, даже не смотря на проехавшего рядом наследника Железного трона. – Мне как раз надо тебе кое что сказа…
Звяк…
Договорить ему не дал звук бьющегося стекла от моего бокала, упавшего на пол и разбившегося, и громкий гул недоумения и удивления. Дорнийский принц обернулся и…
Звяк…
… также уронил свой стакан, как и я, находясь в сильнейшем шоке.
Таргариен, вместо того чтобы возложить венок на колени Элии, ожидавшей этого с момента падения сира Барристана из седла, проехал мимо, даже не взглянув на нее, даровав корону Королевы любви и красоты совсем другой девушке.
Уже имевшей жениха, не особо с ним знакомой и совсем недавно скакавшей здесь в качестве таинственного рыцаря.
Лианны Старк.
Мое хорошее настроение сразу пропало.
Глава 34. Первый акт начинается
281 год от З.Э
Где-то на Перешейке
– … и да благословят его боги лесов и полей, озер и ручьев, низин и оврагов. Покойся с миром
Родовой “склеп” главного клана болот был им подстать. По сути это был гигантский котлован полностью заполненный прозрачной родниковой водой, до дна которой даже не доставал солнечный свет. Но на этом странности этого места не заканчивались.
Именно здесь жил Король Перешейка – гигантский по своим размерам, не уступающий среднему кораблю, львоящер, одним своим видом прогонявший мое сердце в пятки. И как оказалось, он вообще не обращал внимания на людей. От слова совсем. Я когда поинтересовался у Хоуленда почему мы еще живы, а не перевариваемся в кишках у этого монстра, он сказал лишь две вещи, окончательно ввергнувшие в меня в ступор.
Первая – львоящер являлся хранителем семьи Рид и тысячелетиями хранил место их захоронения.
Вторая – эта тварь была вегетарианцем, живя за счет водорослей, растущих в глубине впадины на трупах их клана и, по легенде, выведенными самими Детьми Леса.
Так что на обратном пути к замку, у меня было много вещей, о которых стоило подумать.
Турнир завершился, мягко говоря, не самым лучшим образом.
После выходки Рейгара мне потребовалось сильно постараться, чтобы Оберин в ярости не прыгнул на своего свояка и не разбил ему лицо в мясо. Хотя в этот момент я его прекрасно понимал – стоило взглянуть на мгновенно потухшую Элию, на чьих глазах выступили слезы обиды и непонимания, у меня очень сильно начинали чесаться кулаки. Слава всем Богам рядом были фрейлины, в том числе и моя сестра, которые кое-как смогла успокоить шокированную принцессу Дорна.
Позже, следующие два дня после турнира, когда все гости разъезжались по своим вотчинам, я несколько раз был в королевском шатре, сопровождая Оберина, и видел какую рану принц-дракон нанес своей жене.
Элия Мартелл никогда не отличалась хорошим здоровьем. Когда мне первый раз довелось ее увидеть в Солнечном Копье, она была похожа на глиняную статуэтку, изготовленную самым лучшим мастером, – прекрасная, но очень хрупкая. И эта хрупкость сыграла с ней очень плохую шутку. Рождение двух детей подряд – принцессы Рейнис и принца Эйгона – истощили ее организм. В ближайшие годы ей нужен был покой и умиротворение, позволившие ей восстановиться и вернуть прежде утраченную красоту.
Но выходка Рейгара поставила на этой возможности жирный крест. Когда я увидел ее в королевском шатре, прикованную своей слабостью к постели, с изнеможённым лицом и появившимися седыми прядями в волосах, мне стало ясно что много Элия не проживет.
И это приводило меня в ярость. Как бы редко мы с ней не виделись, но нас все же можно было назвать друзьями по переписке. Она всегда была доброй, образованной и мягкой. Чудо, а не человек.
Видя все это я пытался убедить Оберина перевести ее в Дорн под предлогом встречи с родственниками и отдыха после родов. И второй принц был со мной согласен. Но все натыкалось на две нерешаемые проблемы – отказ Рейгара, не желавшего отпускать жену, и отказ самой Элии, для которой разлука с детьми, которых точно бы не отпустили в Солнечное Копье, было смерти подобно.