Восхождение Примарха 2
Шрифт:
— Партию? — поинтересовался он.
— Пожалуй, — согласился Игорь Всеволодович.
— Ходят слухи, — проговорил Вяземский, первым же ходом выводя коня, — что некий молодой офицер нынче в фаворе у пешек.
Державин смекнул, что его визави говорит о Никите. Он пошёл по обычаю королевской пешкой.
— Есть такое. За ним в последнее время числится множество достойных поступков, — ответил он.
— Всё так, — согласился Илья Святославович. — Ему обязан и другой молодой офицер. Иначе, сами понимаете,
Игорь Всеволодович припомнил случай на приёме с одним из Вяземских, о котором ему рассказывал внук.
Тем временем его оппонент пошёл пешкой, открывающей ладью. Начало партии с его стороны было совершенно нестандартным, что говорило о неких чрезвычайных обстоятельствах.
Державин двинул слона, которого Вяземский по старинке называл офицером. И, судя по всему, не случайно.
— Но любовь пешек не должна обманывать вас, — продолжал Илья Святославович. — Партия, которую сейчас разыгрывают те, кто должен нас охранять, вероятнее всего, предполагает полное устранение с доски ваших фигур в случае проигрыша вами партии.
Министр перевёл это в уме на человеческий язык. Имперская безопасность хочет полностью устранить род Державиных. Вот это да! Но почему?
— Это странно, — ответил он, рассеянно выводя вперёд ферзя. — Столько лет вести свою игру во благо короля и столкнуться с подобным отношением.
— Есть мнение, что король не знает, что замышляется за его спиной. Но факт есть факт, — Вяземский наседал, навязывая оборону буквально по всей доске. — Но также отмечается, что один сильный мозголом зачастил во дворец.
Державин вспомнил, что мозголомами в его детстве звали менталистов, служащих при дворе. Речь шла безусловно о Разумовском, бывшем начальнике имперской безопасности. И да, Никита упоминал, что тот присутствовал на приёме, где, кстати, воспламенился один из гостей. Может, и совпадение, но верилось с трудом.
И тут в голове министра что-то как будто щёлкнуло. В последнее время он сильно перешёл дорогу лишь тем, кого считал совсем незначительными фигурами — шутам с телепортом. Получается, что они не так просты, как он решил.
Это очень серьёзный просчёт с его стороны. А затем он вспомнил, каким нездоровым огнём горели глаза монарха, просто мечтавшего заполучить эту технологию.
— Скажите, а вы можете по видео определить, производилось ли ментальное воздействие на человека, или нет? — спросил Державин настолько в лоб, что Вяземский даже захлопал глазами от неожиданности. А затем молча показал по углам, где по его разумению располагались камеры и микрофоны.
— Тогда никакие наши ухищрения не сработают, — проговорил на это Игорь Всеволодович. — Сами видите, если они захотят, будут устранять даже без повода.
Илья Святославович заметно побледнел. Ему не нравилось происходящее,
— Разрешите ознакомиться? — попросил он.
— Извольте, — и министр передал визави свой телефон с видео, которое он отснял на презентации телепорта.
Снималось это видео лишь для того, чтобы запечатлеть диковинную аппаратуру. Но случайно в кадр попал и отец-император, которого в тот момент как раз «обрабатывал» один из устроителей зрелища.
Вяземскому понадобилось не более минуты.
— Максимальное двойное воздействие, — сказал он, возвращая Державину телефон. — Если успеете передать его величеству, я подтвержу. Впрочем, это сможет подтвердить любой эмпат или менталист. Правда, в свете последних слухов, не думаю, что вы сможете добиться встречи с императором с глазу на глаз.
— Вы считаете, что всё настолько серьёзно? — поинтересовался Державин.
Вместо ответа раздался звонок телефона министра. Тот ответил на вызов и прижал его к уху. За несколько секунд уголки губ его опустились, а глаза утратили блеск.
— Да, — сказал он в заключении. — Скоро буду.
— Что-то случилось? — спросил его Вяземский.
— У меня умер внук.
* * *
Нет, что-то всё-таки было.
Мой разум, которым я всё осознавал. А, значит, где-то было и тело. И всё, что я видел, вся эта тьма — просто обман.
Я мгновенно успокоился и попытался услышать свой собственный пульс. Но его не было. Это ещё ничего не значило.
Я мыслю, следовательно, существую. Иное меня не устраивало.
Конечно, трудно двигаться в каком-либо направлении, когда само понятие «направление» отсутствует напрочь. Но тут сработал древний инстинкт, заставляющий людей, попавших в воду всплывать наверх.
Тоже самое было и у меня. И пускай я не чувствовал ни ног, ни рук, всем существом своим я стремился наверх.
Некоторое время ничего не происходило. И само понятие «время» тут было довольно размыто. Я не мог сказать, сколько прошло секунд или минут. Но в какой-то момент я увидел свет.
Всей своей душой я рванулся к этой точке, разрезающей своим сиянием мглу вокруг.
И вдруг ощутил, что у меня есть руки. Я отталкивался ими от окружающего пространства, чтобы быстрее оказаться рядом с источником света. И, когда я был уже совсем рядом, увидел, что ко мне протянута рука помощи.
Я взялся за неё и вдруг…
Я оказался рядом с незнакомцем под сиянием очень яркой звезды, что затмила бы солнце, займи она место на нашем небосклоне.
— Извини, — сказал мой спутник до боли знакомым голосом, который раньше я слышал только в голове. — Аппетит приходит во время еды, вот я и пожадничал.