Восхождение в бездну
Шрифт:
– Мало, Табрис, мало… – Люциан замер на середине, продолжая сжимать кулаки. Его глаза горят синевой, как прежде, ярко. – Мне нужно отмщенье за все унижения и выпады в мою сторону, за то, что мне приходится чуть ли не на коленях перед ним ползать, следить за каждым словом, что могу себе позволить. Знать место, как псине жалкой, – его лицо свело от злости, мышцы напряглись так сильно, что ещё немного – и лопнуть могут. – Ещё Ваал живой здесь бродит, радуется и дышит. Я придушу его вот этими руками, я выпотрошу его…
– Если ты хочешь просто отомстить, то эта цель не благородна, –
– Зато я утолю свою жажду мести, – Люциан резко успокоился и выпрямился, будто став ещё выше. Белые волосы спали с плеч, и он улыбнулся, словно уже совершив деяние мести. – Не только в мести дело тут: убрав тирана, я освобожу народ от его гнёта.
– Это уже существенней, наследник.
– Верну былую честь Храму и Создателю, – он посмотрел на свои ладони, на мгновение увидев их в крови. – Я чувствую, что с этого юного орка начинается выполнение моего предназначения…
Неожиданно в дверь постучали, да так уверенно, будто сам закон пришёл. Табрис кинул взгляд на Люциана и молча встал с кресла.
– Кому что надо?! – спросил он через дверь громко и чётко.
– Генерал Небирос желает сообщить, что в казематы вам заходить дозволено, – прозвучал из-за двери голос с ноткой пренебрежения.
– Передай, что сообщение доставлено.
– Мне велено сопроводить.
– Мы идём! – не удержался Люциан от переполняющего волнения и рванул к двери. Толкнув её, он чуть не сшиб стражника, щуплого, но наполненного решимостью. – Ты не серчай, защитник, сопровождай нас.
Стражник что-то непонятное буркнул в ответ и пошёл за ними, еле поспевая, перебирая ногами в пыли. Копьё в руке болтается от неопытности, а шлем не по размеру то и дело съезжает на глаза. Через пару десятков шагов позади послышался его хрип – выдохся защитник.
– Малец, ты давно служишь генералу? – Табрис, не оборачиваясь, спросил его, зная, что вопрос будет услышан.
– Достаточно, чтобы обучиться военному мастерству и дисциплине, – со сбитым дыханием ответил тот.
– А сколько тебе полных лет? – плащ эрелима развевается в сухом воздухе, то и дело мешая стражнику догнать их.
– Четырнадцать, но я уже мужчина, – его голос ещё местами ломается и переходит в писк.
– Спору нет, – усмехнулся Табрис и остановился возле стены, где дверь в казематы ещё закрыта. – Открывай, мужчина, нам дверь, пойдём побеседуем с орком.
Малец прошёл между ними, опасаясь задеть ненароком, и властно распахнул дверь. Из распахнутого прохладного мрака тут же повеяло смрадом, от которого так легко и не отмахнёшься, как ни старайся. Закрыв нос, малец пошёл первым спускаться под стену. Воздух в казематах холодный, света практически нет, только неумолкающий обезьяний рёв орков, что безнадёжно трясут решётки. Сейчас их стало значительно больше по сравнению с последним посещением каземат, Люциан невольно обратил на это внимание. Пройдя через весь мрак каземат, они зашли в самую глубь, где в последней клетке сидит скрюченный юный орк. Он уже не выглядит храбрым, он выглядит сломленным. Тёмные синяки от побоев на всём теле, подтёки крови на лице, порезы и ссадины. Его пытали, как
– Он же ребёнок, – глаза Люциана вспыхнули синим пламенем, он повысил голос на стражника и позволил себе толкнуть его, отчего малец впечатался в решётку. Неожиданно набравшись то ли смелости, то ли глупости, наполненный решимостью, малец наставил остриё копья на паладина. Пусть неумело и дрожащими руками, но всё же наставил.
– Это же звери… – забормотал он, тараща наполненные страхом и слезами глаза в полумраке. – Нас так учат…
– Это вы здесь звери, – Люциан схватил копьё и выдернул у того из рук. – Открывай решётку.
Орки разом завыли, когда в клетку зашёл Люциан. Он подошёл к юнцу, что лежал в углу, и присел. От одежды на нём остались лохмотья в крови, костяшки на кулаках сбиты: сопротивлялся, значит.
– Ты встать можешь? – спросил он его, а тот никак не реагирует, только учащённо дышит с редким прерыванием. – Эй, юнец? – Люциан протянул к нему руку и хотел было повернуть, как тот вскочил и прижался спиной к прутьям. – Тише, я тебя не трону, – Люциан отдёрнул руку и чуть отошёл. – Помнишь меня? – юный орк не двигается, только испуганно смотрит на него. – Не бойся, я пришёл поговорить с тобой, – дыхание юнца участилось ещё сильнее, глаза посмотрели за спину паладина, где стояли эрелим и стражник.
– Зачем? – пробубнил орк и заёрзал спиной, в надежде сбежать или просто испугавшись.
– Мне нужно знать, почему вы нападаете?
– Я уже всё рассказал таким, как он, – его глаза указали на мальца-стражника. – Орды нет, мы давно уже не нападаем на вас… – юнец стёк по прутьям и поджал разбитые колени. В глазах заблестели слёзы.
– Тогда кто это в других клетках? – Люциан чувствует боль юнца и не скрывает, что ему искренне жаль его.
– Раньше были братьями и сёстрами, но их дух пал, их забрало безумие…
– Безумие? – Люциан вновь присел перед ним, чтобы хоть так быть на равных.
– Оно пришло с чёрной водой в реке, – юнец хлюпает носом и не поднимает взгляд. – Испив однажды чёрной воды, обретаешь силу, неведомую доныне, но в любой момент она может забрать всё: и дух, и сердце…
– Много кто испил воды?
– Река большая, все пьют эту воду, и вы здесь тоже, – он пронзительно заглянул в глаза Люциана, взывая о помощи.
– Скажи, сколько есть времени, прежде чем безумие наступит?
– Не знаю, мой брат через месяц покинул нас.
– Есть лекарство от безумия? – Люциан ощутил связь с Ней, о ком в Империи не говорят.
– Я не знаю, – юнец заплакал не от ссадин на своём теле, ему больно за родных.
– Люциан, – Табрис окликнул того, – тут дело куда серьёзнее, чем кажется на первый взгляд.
– Тут и на первый взгляд всё плохо, – Люциан встал и вышел из клетки.
– Нам нужно в Цитадель и юнца взять с собой.
– Юнца никто слушать не будет, поверь мне, был опыт…