Восхождение в затерянный мир
Шрифт:
Кряхтя, я подтягивал наши сумки; в верхней части Большого угла они застряли, и пришлось спускаться, чтобы высвободить их. Когда я вернулся на Террасу, мы наладили подобие лебедки с применением жумаров.
— Не хотел бы я зарабатывать на жизнь таким способом, Дон.
— Да уж, — выдохнул он, с трудом выпрямляясь. — Ну и тяжесть, черт дери!
Мы обнаружили с великой досадой, что скала протерла дырку в канистре и от восемнадцати литров воды осталось всего около пяти.
Около часу ушло у нас на разборку провианта и снаряжения, затем мы решили обойти вокруг Террасы и посмотреть, не найдется ли место для бивака с другой стороны Носа. Тарантуловая терраса огибает выступающую
Вверху было видно, как Джо, похожий на оранжевую летучую мышь из-за распахнутых пол анорака, поднимается на жумарах вдоль грозной Крыши. Мо уже вышел на площадку пониже достигнутой ими накануне высшей точки. Рюкзак висел в воздухе перед стеной, словно отвес каменщика. Выше простиралось ярко-голубое небо; день выдался на редкость ясный.
Мо рассказывает о проделанном в этот день:
«С запасом подходящих крючьев я закончил прохождение отрезка, причем это оказалось куда сложнее, чем я рассчитывал. Пауков было такое множество, что мне стоило немалого труда подняться до следующего места страховки. Затем я подождал Джо, и мы разобрали запутавшиеся веревки. Я знал, что нам в этот день не добраться до Зеленой башни, хоть мы и подняли рюкзак со снаряжением, однако прошел траверсом до ведущего к Башне камина, который мы видели снизу. Дон предлагал нам идти прямо вверх от последней площадки, но мне этот вариант не улыбался, хоть здесь и было вроде посуше. К тому же камин, к которому я направился, выглядел снизу простым. Траверсируя вправо, я достиг точки, откуда мог заглянуть внутрь него. Никаких сложностей я не увидел, и воды по нему скатывалось не так уж много. Только я повернулся, чтобы возвращаться к Джо и спускаться на Тарантуловую террасу — все равно было очевидно, что сегодня нам камин не пройти, — как увидел здоровущего пурпурного червя длиной около полуметра! Я был мокрый насквозь, потому что выше Большой крыши нас ничто не защищало от дождя и капающей сверху воды. Правда, дождя особенного не было, но той воды, что сочилась по скале, хватало, чтобы промочить нас обоих. Я спустился по веревке к Джо, и мы вместе пошли вниз через Большую крышу к Террасе».
Уголок, который мы с Доном облюбовали для своего ночлега, не сулил нам особого комфорта, но на лучшее здесь рассчитывать не приходилось. Я подвесил гамак на шлямбурном и обычном крючьях под широким карнизом, метрах в тридцати от убежища наших товарищей. Дон не захотел тащить с собой гамак и решил лечь прямо на полку подо мной, где она после небольшого скоса образовала ровную плоскость шириной меньше метра.
Нам повезло, что нашлось второе место для ночлега, но сперва я вернулся к обители наших товарищей и снял их на спуске.
Необычно складывалось это восхождение: отрабатывая отрезок, сохраняешь контакт со стеной через крючья; когда же закреплена веревка, только в причальных точках и соприкасаешься с ней…
Я принял спускающийся сверху рюкзак, который был прищелкнут к основной веревке, чтобы не проскочил мимо Террасы. Следом показался Джо.
— Не прошли? — спросил я.
— Не прошли, но Мо говорит, что Бездонный камин выглядит вполне сносно, — отозвался он.
Джо спускался медленно, чтобы не слишком нагревалась восьмерка. Мы постоянно беспокоились, как бы восьмерки при спуске не нагревались до такой степени, что будут плавить нейлоновую веревку. Джо уже разработал хитроумный и успешный способ охлаждать их в конце каждого этапа водой из бромелий.
Пока они заново подвешивали гамаки, я приготовил еду. Затем мы обсудили дальнейшую тактику восхождения. Постановили на другой день всей группой
Ширина полки здесь была чуть больше полуметра; ее ограждали макушки бромелий, прилепившихся ниже на скосе. Этот скос переходил в нависающую стену, которая спадала вниз до самого основания Носа.
Крючья
Все наше имущество было подвешено на крючьях, вбитых в скалу над полкой. Справа, где открывался вид на лес, была закреплена веревка, спускающаяся к Большой впадине; прямо над ней свисали петлей две веревки с Африканской корки. Поскольку Терраса круто обрывалась вниз, я в этот день закрепил перила на пути к новому биваку за углом. После ужина Дон прошел вдоль перил к пятачку, который он себе расчистил среди зелени.
— Не завидую тебе, — сказал я ему вдогонку. — Представляю, сколько проколов придется заделывать сегодня ночью!
Я направился следом позже, когда уже стемнело, светя фонариком: один неверный шаг мог оказаться роковым. Дон уже забрался в спальник и делал себе подушку при свете своего фонарика. Он сообщил, что живности не так уж много. Впрочем, делать какие-либо выводы на этот счет было рано — ночная смена еще не заступила.
Вечер выдался пасмурный. Облака лепились к краю карниза, будто серые обои. Я забрался в гамак, готовый к тому, что крюк в ногах выскочит; правда, на всякий случай я пристегнул грудную обвязку к шлямбурному крюку. Все обошлось благополучно, и я лег поудобнее, укрывшись тентом для защиты от сырого тумана. При свете фонарика я видел на каменном козырьке надо мной рябь, напоминающую рифленое железо. Посветил вниз и заметил змею, юркнувшую под растение, похожее на вереск.
— У тебя все в порядке, Дон? — тревожно спросил я.
— Ага, сойдет.
— Я только что видел змею.
— И я вижу. Вот тебе!..
В скале отдавался стук Донова молотка. Он яростно сражался с ползучей нечистью.
Тарантуловая терраса пришлась мне по душе. Лучшего места для гамака нельзя было пожелать; я чувствовал себя словно в пещере Горного Короля. Когда я проснулся утром, свежий ветерок со стороны Венесуэлы разгонял туман. Глухой рев водопада свидетельствовал о том, что ночью шел дождь, но мы были надежно укрыты. Дон доложил, что спал хорошо, отразив вылазку нечисти, и ничуть не намок. Мы пошли к своим товарищам завтракать; здесь было холодновато от ветра. Поскольку Джо занимался стряпней на «верхнем этаже», он и Мо поели не вылезая из гамаков. Затем мы уложили в рюкзаки снаряжение, готовясь к заключительному (как нам представлялось) броску.
Мы двинулись вверх поочередно на жумарах по закрепленным веревкам. Первыми поднимались Мо и Джо; Дон и я — так сказать, группа поддержки — тянули за собой вещи. Я шел замыкающим и снимал всю операцию камерой-автоматом, которая перезаряжается путем смены готовых кассет с пленкой, что намного облегчало мне работу. Отснял кассету — тут же сменил ее новой, и не надо возиться, цепляя пленку за зубчики. Еще мы несли с собой исправную рацию.
Дон вытащил на Африканскую корку рюкзаки. Поднимаясь следом за ним, я с тревогой обнаружил, что часть веревки ниже опорного крюка сильно потерта, вот-вот оборвется. Мы подтянули веревку, чтобы потертый кусок был выше крюка.