Восхождение
Шрифт:
— Внимание всем. Они закончили, выходят.
Сидевший на чердаке другого дома Тень выслушал сообщение и тут же отозвался:
— Говорит Первый! Говорит Первый! Оцепление снимать в следующем порядке: нечетные номера — маршрут два. Четные номера — маршрут три. Наблюдение свернуть, остается только общий пост. Информационщики — как всегда, последними…
В прибор ночного видения было хорошо видно, как из дома вышли двое: волк и человек. Подошли к воротам.
Волк заметно прихрамывал, и человек, невзирая на вялое сопротивление, решительно взвалил его себе на плечи. Пошевелился,
Он успел добежать до угла улицы секунд за пятнадцать до того, как туда же добрался и Сашка.
Парень с волком на плечах выбежал из-за поворота и застыл, подобно Лотовой жене…
— Так-так? Курсант Бука? И питомец Аякс? Замечательно… А позвольте спросить: что это вы тут оба делаете?
Потрясенный Сашка молчал. Вауыгрр приподнял голову:
«Хо, Тень! Брат, что он такое говорит?»
«Сердится. Спрашивает, что мы здесь делаем…»
Вауыгрр фыркнул:
«Котенка с дерева снимаем!»
— Котенка с дерева снимаем, — а! Семь бед — один ответ! И старушку через дорогу переводим…
— Ага. Ну, я примерно так и подумал. Закончили?
— Так точно…
— За мной!..
…Закрытую «буханку», отличающуюся от обычной несколько иной подвеской и совершенно иным двигателем, слегка покачивало на поворотах. Окон не было, поэтому ничто не отвлекало нас от ровного голоса Тени.
— …И тогда ты решил, что ты теперь все умеешь, все можешь. И никого не ставя в известность, никого не предупреждая, сорвался и попер черт-те куда, черт-те зачем! Еще и Аякса с собой утащил.
«С собой ты меня утащил только из дома Черных врагов. А так я сам шел».
— А тебя вообще никто не спрашивает! С тобой отдельный разговор будет! Итак, продолжаю: сорвался, очертя голову кинулся в драку, особо не разбираясь, сорвал тщательно подготовленную операцию… — Тень хлопает себя ладонью по колену. — Короче говоря, резвился вовсю. Ты что, партизан? Сам по себе? Вышел поохотиться, как на прогулку? Пойми. Мы сильны не подготовкой, хотя и ею тоже. В первую голову мы — это организация. Пусть не всегда поворотливая, но тем не менее эффективная. Ты и вправду думаешь, что один в поле воин? Неужели в твою голову не пришла мысль, что и на охотника может быть охотник и это просто ловушка. Каждый из нас стоит сотен часов работы уникальных специалистов и суперпрофессионалов. На нас затрачены десятки и сотни миллионов, но мы — лишь острие меча. Острие, которое в отсутствие самого меча превращается в фикцию.
Тень замолчал, ожидая моей реакции. А вот те хрен! Не будет реакции. Меня сейчас очень интересует воображаемая точка у него на переносице. Туда и смотрю, чтоб с глазами его стальными не встречаться…
— …Вот ты хоть бы одного живым взял?
О чем это он?
—
«Нашли что изучать. — Вауыгрр коротко фыркнул. — Лучше лягушек режьте».
— Аякс, а виварий пополнять не надо? Или, может, ты сам его пополнить хочешь? Собой?
Волк коротко взглянул на Тень, тяжело вздохнул и отвернулся.
— В общем, так: до выяснения всех обстоятельств побудешь под домашним арестом. Оружие и спецтехнику сдать.
«Я что, ему клыки из пасти выплюнуть должен?..»
По прибытии на базу оба нарушителя были водворены на гауптвахту — подземное помещение, которое из-за особенностей арестантов было разделено на две части вольерной сетью. В одной части стояли койка и стол, в другой лежал тюфяк. Сашка забрался на койку с ногами и уселся поудобнее. Вауыгрр развалился на тюфяке и зализывал раненый бок. Хотя рану и обработали ветеринары, волк полагал, что снадобья — снадобьями, а зализать по старинке — надежнее будет…
«Слушай, а чего ты так собак ненавидишь? Охотились?»
«Почему ненавижу? Нормально к ним отношусь. Это они нас ненавидят».
«Ну да! Видел я, как ты доберманов уделал…»
«Доберманы — это другое… Предатели! Ненавижу!»
Сашка перевернулся на койке, улегся на живот, а Вауыгрр, наоборот, вскочил и закружил по своей части вокруг тюфяка.
«Доберманы — это у нас семейное. Отец их ненавидел, дед ненавидел… И я ненавижу!»
«Да чего они вам сделали-то?!»
Волк уселся напротив человека и уставился на него в упор.
«У тебя на войне кто-нибудь погиб?»
«Чего?.. А, ну… да. Прадед по материнской линии. Он танкистом был… Сгорел… На Одере…»
«У меня тоже прадед… в Белоруссии… в партизанах…»
«Чего?!!»
От неожиданности услышанного Сашка подскочил, и теперь человек метался по своей части камеры, а волк сидел и с любопытством на него смотрел…
«А что тебя так удивило?»
«Ни фига себе! Не, нормально: волк говорит, что его прадед был в партизанах, а потом спрашивает, что меня удивило!»
«Вот странно… Скажи, если бы ты узнал, что прадед тех доберманов был в армии — очень бы удивился?»
«Ну… Нет, наверное…»
«А в чем разница? Прадед жил у лесника. А потом, когда пришли враги, он подался в партизаны. И лесника с собой позвал…»
Сашка помотал головой. Ну, скорее всего, дело было не совсем так, как сказал Вауыгрр, и инициатором ухода в партизаны был все же лесник, но… Однако!..
«Отец рассказывал, немцы партизан гоняли по лесам, а доберманы им помогали. Немцам. А прадед их грыз. Он их много погрыз…»
«А что потом?»
«Потом… Потом его убили. Лесника. А потом — прадеда. Когда он мстить пошел… А мы же помним. У нас память… есть такое слово… вроде как родовая, да?»