Воскрешение Лазаря и Вход Господень в Иерусалим. Антология святоотеческих проповедей
Шрифт:
После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? (Ин. 11: 7–8)
Святитель Андрей Критский замечает, что эти слова учеников исполнены «малодушия, и в еще большей степени – неведения!» В учениках говорит их робость, слабость и нетвердая вера. Конечно, они страшатся не без причины, однако даже отдаленно не понимают подлинного значения того, ради чего Господь грядет на муку, которая Ему неизбежно грозит. А ведь, направляясь в Иерусалим, Господь не только готовится пойти на верную смерть, но и желает, приняв «страдания… совершить таинство спасения!»
Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит
Как же изъясняют эти непростые для понимания слова Господа святые отцы?
Святитель Андрей Критский поясняет, что под этой притчей Господь подразумевает обстоятельства Своих грядущих страданий. День здесь – время благодати и истины, освещаемое сиянием немеркнущего Света, Который есть Сам Христос – по Его слову: Я свет пришел в мир (Ин. 12: 46), Я свет миру (Ин. 8: 12). Кроме того, под светом этого дня можно понимать и саму проповедь евангельской истины, а также возрождающую благодать таинства Крещения. И еще – христианскую благочестивую жизнь, которая светится отраженным светом Христова сияния по слову Евангелия: Так да светит свет ваш пред людьми (Мф. 5: 16). Ночь же здесь – это отсутствие благодати в век дохристианского ветхозаветного закона, когда еще не сияла Христова истина, когда у многих не было верного понимания смысла ожидаемого пришествия в мир Спасителя, Его подлинной роли в грядущей победе над грехом и смертью. Некоторые из иудеев, слепо принадлежа ветхозаветному закону и не желая принять Нового Завета, ложно истолковывают этот закон, неправо верят. Ошибочно понимая содержащиеся в ветхозаветном Писании пророчества о Спасителе, иудеи претыкаются, как бы спотыкаются о спрятанные, сокрытые в законе предуказания на Христа, ложно интерпретируют пророчества о Мессии.
Помимо этого, по убеждению все того же Андрея Критского, «под днем можно еще понимать и очевидность этого чуда [воскрешения Лазаря], которое подобно солнцу облистало омраченные сердца, и вдруг – всю Иудею…». Под мраком, по его мнению, можно понимать мрак неверия, духовной слепоты, что лежит на очах врагов Христа, предстоявших в момент совершения Господом чуда у гроба Лазаря. Они оказались свидетелями удивительного события воскрешения четверодневного мертвеца, однако не приняли Христа, но, напротив, еще более озлобились против Него, продолжая ходить во тьме (ср. Пс. 81: 5). Как иначе можно назвать такую вражду против Господа, если не ночью, мраком?
Святитель Иоанн Златоуст в своей 62-й гомилии на Евангелие от Иоанна так поясняет слова Господа: если даже ходящий при материальном свете дня находится в относительной безопасности, потому что ясно видит перед собой дорогу и избегает различных препятствий, то тем более находится в безопасности тот, чей духовный путь освещается Самим Господом, Который ведет его ко спасению.
Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его (Ин. 11: 11).
Святитель Андрей Критский подчеркивает, что Господь произносит эти слова без малейшей доли тщеславия. Ведь Он – истинный Бог, чуждый всякого внешнего честолюбия и при этом – абсолютно всемогущий, поэтому для Него воскресить человека все равно что пробудить его от сна.
Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему (Ин. 11: 12–15).
Поначалу Господь говорит Своим ученикам о Лазаре намеренно неопределенно. Он использует слово «сон» вместо страшного «смерть». Теперь же Христос прямо и ясно свидетельствует о наступившей смерти друга. Тем самым для Господа наконец настает время отправиться в Иерусалим: и ради совершения величайшего чуда, и для Его прославления народом во время торжественного входа
Святые отцы вновь настойчиво подчеркивают: хотя Христос и говорит, что не находился подле Лазаря в момент его смерти, Он имеет в виду Свое отсутствие лишь по человечеству, а не по Божеству. Ведь по Божеству Господь вездесущ. В связи с этим святитель Петр Хрисолог говорит: «Братия, был там Христос как Бог, но не был там как человек. Был там Христос как Бог, когда Лазарь умирал, но к мертвому пришел уже как человек, когда и Сам пожелал идти на смерть». Согласен с ним и святитель Андрей Критский, отмечающий, что Господь «не был там» лишь «видимой» для людских глаз «частью [Своей] природы», но присутствовал «величеством славы Божественной».
Говоря радуюсь за вас, Господь радуется за апостолов, потому что они смогут стать свидетелями величайшего чуда воскрешения четверодневного мертвеца. Если бы Господь находился вместе с ними и с Лазарем в час его смерти в Вифании, Он, конечно, тотчас воскресил бы друга. Но теперь они увидят нечто большее: воскрешение того, кто уже тлеет. Кроме того, печаль смерти, слезы по Лазаре обратятся для них вместе с воскрешением Христова друга в огромную радость: величайшую из тех, что до сих пор Господь пережил вместе со Своими апостолами. И еще Христос радуется за учеников потому, что горестное событие кончины Лазаря и грядущее ликование при его воскрешении даст им некий важный прообраз и твердый залог грядущих – куда больших по мере – скорби и ликования: скорби Креста, как кончины Спасителя, и ликования Пасхи Христовой, как Его Собственного Воскресения. Святитель Петр Хрисолог, приводя евангельские слова Спасителя и затем разъясняя их, учит об этом так: «Лазарь умер; и радуюсь (Ин. 11: 14–15)… Христос радовался, потому что печаль о смерти должна была вскоре обратиться в радость воскресения. И радуюсь за вас (Ин. 11: 15). Почему за вас'? Поскольку в смерти и в воскресении Лазаря всецело предызобразился образ Смерти и Воскресения Господа. То, что вскоре должно было совершиться в Господе, перед этим совершилось в рабе».
Теперь уже Господь Сам выражает готовность отправиться в Иерусалим и призывает учеников следовать за Ним: но пойдем к нему (Ин. 11: 12–15). Пора отправляться в путь, ибо, по слову святителя Андрея Критского, теперь уже настало «время исполнить закон дружбы, время явить могущество силы, время запретить смерти словом и разрешить гласом пелены мертвого». Настало время явить Иерусалиму силу Христова всемогущества, Его власть даже над мертвецами, которых Он в силах воскрешать.
Святитель Кирилл Александрийский в «Толковании на Евангелие от Иоанна» (Книга 7-я) делает одно интересное наблюдение. О ком мы обычно говорим «пойдем к нему»? О живых, о тех, к кому мы идем в гости, кого намереваемся навестить, чтобы побыть с ними рядом, пообщаться… Но ведь именно так говорит теперь Господь о Лазаре: пойдем к нему. Христос не говорит: «пойдем на его могилу, на гроб», но именно к нему – то есть как живому. Почему? Да потому что Христос – истинный Сын Божий, а у Бога все живы. И даже мертвые для Него – те, кто призваны неизбежно воскреснуть, предназначены к вечной жизни… Потому-то Господь и говорит апостолам о Лазаре: «пойдем к нему… как к живому, ибо живут для Него, как Бога, мертвецы, как имеющие жить».
Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним (Ин. 11: 16).
По мысли святителя Андрея Критского, в этих словах апостола Фомы проявляются два противоположных чувства: «пламенная любовь, поскольку он с заботливостью побуждает и других идти на смерть с Учителем; и робкое малодушие, поскольку представляет как бы совершившимся то, чего еще не произошло». Однако в них все же больше «горячей и нежной любви к… Учителю» и готовности к самопожертвованию, нежели человеческого страха за судьбу Господа, а также боязни собственной смерти.