Воскрешение майя
Шрифт:
Звава поднялся. Подошел к окну.
— Сколько? Сколько жизней можно спасти, прежде чем разразится катастрофа?
Алиса взглянула на Лилит, потом на Президента.
— Марсианская колония сможет принять десять тысяч человек.
— Десять тысяч? Десять тысяч из семи миллиардов? И кто же будет решать, кому именно лететь, а кому остаться? Ты, мисс Попова? Ты, Лилит?
— Вообще-то да, — синие глаза Лилит в сумерках отливали фиолетовым.
— Это варварство.
— Увы. Посмотри в лицо фактам, Джон. Эта планета
— Как ты можешь быть такой бесчувственной?
— Сэр, только избранные смогут претендовать на место в колонии, — проговорила Алиса. — Ученые, продвинутые фермеры, инженеры, физики, талантливые рабочие. Человечество начнет все сначала, и на старте будут лучшие из лучших…
— … и богатейшие из богатых, — вмешалась Лилит. — Чтобы довести все это до ума, понадобится уйма денег. Денег, которые нельзя просить у Конгресса, если вы не хотите вызвать глобальную панику. Я уже начала переговоры с главами самых крупных корпораций и несколькими банкирами. Все они просто умирают, простите за каламбур, так хотят инвестировать проект «Надежда».
Звава побледнел и рухнул в кресло.
— Если вам не нужны федеральные фонды, зачем вы вообще ко мне пришли?
— Во-первых, — сказала Алиса, — нам нужна ваша поддержка. Вы должны прикрыть частные лавочки и правительственные комиссии, которые могут докопаться до правды о Йеллоустоуне. Парк нужно закрыть для всех посетителей, кроме самого необходимого персонала. У меня есть несколько идей по поводу этого закрытия, выброс серы и все такое…
— Во-вторых, — сказала Лилит, — проекту «Надежда» требуется информация, доступ к которой имеет только Президент.
— Например.
— Сэр, чтобы построить на Марсе колонию, понадобятся сотни запусков «Шаттлов», — покачала головой Попова. — Сейчас у НАСА уходит целых шесть месяцев и чертова прорва топлива только на то, чтобы добраться до Марса. Но если мы сможем работать, используя совершенно новый энергоресурс, к примеру, нулевую энергию…
— То, — закончила Лилит, — стоимость полетов снизится в несколько раз.
— Нулевая энергия? Впервые слышу…
— Мой милый бывший вице-президент, — проговорила Лилит, глядя на Зваву своими пронзительными синими глазами. — Мне нужно получить полный доступ к проекту «Золотое руно». И, Джон… как можно скорее.
Глава двадцать девятая
На балконе второго этажа, откуда открывался прекрасный вид на японский сад, стояли доктор Мор,
Синие глаза Джейкоба неотрывно смотрели на брата.
— Господи Иисусе, ты перестанешь на меня таращиться?
— Я скучал по тебе.
— Скучал по возможности манипулировать мной.
— Ты мой близнец. Мы чувствуем друг друга.
— Прекрати. Тебе не удастся снова втянуть меня в свой бред. Я теперь Сэмюэл Аглер. И у меня своя жизнь.
Доктор Мор поспешил вмешаться.
— Давайте сохранять спокойствие. Никто никого не заставляет. Мэнни… э… Сэм, мы привезли тебя сюда, потому что брат очень волновался за тебя.
— Ты входил в нексус, — сказал Джейкоб, — и пользовался этой своей возможностью, чтобы побеждать в игре.
— Понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Это опасно, Мэнни. Ведь есть же и другие носители гена Хун-Ахпу. Каждый раз, попадая в нексус, ты даешь им знать о себе.
— И сколько же этих… других?
— Не знаю, один… или сотня. Или тысяча.
— Еще тысяча таких придурков, как ты? Сомневаюсь.
Джейкоб не обратил внимания на его реплику.
— Одиннадцать тысяч лет назад Стражи начали скрещиваться с древними людьми. Стражи и есть недостающее звено в эволюции человечества. Смешивая свою ДНК с нашей, они создали своеобразную генную бомбу с часовым механизмом в надежде, что Хун-Ахпу найдут способ добраться до их космического корабля к 2012 году. Хун-Ахпу могли воспользоваться своим генетическим кодом как визитной карточкой, чтобы войти в корабль и применить его оружие. Это было необходимо для предотвращения конца света в 2012 году. Наш биологический отец Майкл Гэбриэл был Хун-Ахпу и, конечно, далеко не единственным «избранным», просто он оказался той самой лошадью, которая первой пришла к финишу.
— И слава богу, — добавила Доминика. — Твой отец спас человечество.
Иммануэль покачал головой.
— Вы все на этом зациклены.
Джейкоб заметил боль в глазах матери.
— Мама, док, мне нужно поговорить с Мэнни наедине.
Доктор Мор кивнул и провел Доминику в дом.
— Это было грубо, Мэнни.
— Что грубо, называть черным закопченный чайник? У нее сердце кровью обливается при каждом воспоминании об отце, а ты твердишь о нем целыми днями!
— Я пригласил тебя сюда не для выяснения отношений. Есть еще Хун-Ахпу. Она такая же, как я. И я боюсь ее.
Иммануэль отвернулся.
Глаза Джейка расширились.
— Ты что, говорил с ней?
— Нет.
— Лжешь!
— Может, это она со мной говорила.
— Может?
— Слушай, я больше не буду соваться в «зону». Я все равно собирался бросить футбол.
— Мэнни, есть вещи поважнее твоей футбольной карьеры. Речь идет о том, чтобы ты осознал наконец нашу истинную природу.