Воскрешение. Дилогия
Шрифт:
– Надо расположиться так, чтобы нас не было видно из соседних домов, – шепнул Кайнц.
– Тогда придется забираться в самое темное помещение, – ответил Олесь.
Решение было принято единогласно. Через пятьдесят минут вся группа перебазировалась в комнату без окон. Зачем тасконцы их делали, сказать трудно, но, как оказалось, подобные помещения имелись в любой квартире.
После быстрого ужина все, за исключением Аято, улеглись спать. Такая физическая и психологическая усталость могла свалить кого угодно. На ногах удержался лишь Тино. Иногда казалось, что у него вместо жил стальные канаты. Какой ценой все это давалось ему самому, знал только он.
Ночь
С первыми лучами Сириуса земляне и аланцы начали подниматься. Лишь Олан, свернувшись клубочком, сладко спал у стены. Его будить не решились. Тем более, что это не имело смысла. После завтрака разведчики собрались для обсуждения своего положения. Первым заговорил граф:
– Мы в западне, – вымолвил Генрих. – Никто не знает, где нас искать, но и группа покинуть это место не может. Я уверен, что по всему сектору чистые расставили наблюдателей. И город они знают превосходно. Любая наша попытка прорваться к Нейтральной зоне будет пресечена. Против сотен солдат мы бессильны…
– Что ты предлагаешь? – спросил Аято.
– Ждать. Группу спасет только выдержка. У нас есть препарат, а потому спешить некуда. Мы можем сидеть здесь и сутки, и двое, и пятеро. Сомневаюсь, что разбойники будут так долго искать каких-то чужаков. Постепенно в Морсвиле все утихнет, и мы тогда выскользнем. Один рывок, и группа уже в Нейтралке.
– Разумное предложение, – вставила Олис.
– Но я категорически против, – воскликнул Храбров. – Ждать долго нельзя. Это равносильно самоубийству. Чистые никогда не прекратят поиски. И причин несколько. Во-первых, они не дураки и прекрасно понимают, что мы спрятались где-то в этих кварталах. Территория весьма ограниченная. Получив запас времени, морсвильцы остановят поверхностное прочесывание и приступят к более тщательному осмотру. И вот тогда сюда придут уже не четыре человека, а сорок, и лестница не станет для них помехой. Это первая причина, а вторая – наше снаряжение. Вспомните, что говорил Сфин. Любой меч, любой кинжал или кистень здесь – целое состояние. Я уже не говорю об одежде, одеялах и рюкзаках. Весьма значительную ценность имеют и девушки. Если не самую большую. Учитывая, что миром правит алчность, ради всего этого морсвильцы разберут дома на куски, лишь бы найти нас. И в третьих, не забывайте о той обиде, что мы им нанесли. Упустить чужаков в своем секторе, потерять больше десяти человек – позор для любого правителя. Не думаю, что главари местных кланов хотят выглядеть болванами и трусами. Ради сохранения своей власти, они достанут группу из-под земли. Вывод из всего сказанного очевиден – задерживаться надолго в укрытии нам нельзя. Предлагаю ограничить отдых сутками. Завтра за час до рассвета мы начнем выдвижение.
– А почему именно в это время, а не вечером, например? – поинтересовалась Салан.
– Объяснение весьма простое, – улыбнулся юноша. – Вечером слишком рискованно. Мы ведь не знаем, кто и когда ложится спать. Значит, вероятность нарваться на большой отряд чистых достаточно велика. Кроме того группа может задержаться в темноте, ошибиться в направлении. Утром все гораздо проще. Перед рассветом самый глубокий сон, это знает каждый из личного опыта. В полудреме находятся даже часовые. Если мы вовремя их обнаружим, то сможем пройти очень тихо. Постепенно будет светать, и найти дорогу не составит большого труда.
Олесь
– Я за план Олеся, – наконец произнес Тино. – Умереть можно только однажды. И не стоит растягивать это сомнительное удовольствие. Нам либо повезет, либо нет.
Отрицательно покачав головой, Кроул тихо вымолвила:
– Лучше ждать. Я не уверена, что улицы столь же пустынны, как раньше. Усилены патрули, всюду часовые, наблюдатели. Где-нибудь, но мы ошибемся, и второго шанса спрятаться у нас уже не будет.
Все дружно повернулись к Линде. Теперь ей довелось сделать решающий выбор. Одно слово, и чаша весов перевесит. Но чья? Девушка сомневалась довольно долго. Ей очень хотелось растянуть эти мгновения спокойствия, мира и тишины, но она была не новичок и прекрасно понимала, что сражаться с врагами рано или поздно все равно придется. И лучше, если инициатива будет на стороне разведчиков. В этом плане вариант Храброва явно выигрывал. И все же… умирать так не хотелось! Махнув рукой, Салан проговорила:
– Я тоже за план Олеся. Мы и так потеряли много времени из-за погони, урагана. Никакой гарантии, что этот космодром окажется пригодным для посадки, у нас нет. Тогда придется идти дальше и вновь считать сутки до истечения действия препарата. Так зачем самим усложнять ситуацию? Воевать надо решительно!
Выбор был сделан. Люди смотрели друг на друга, осознавая, что у них в запасе осталось лишь двадцать часов. За это время можно хорошо отдохнуть, выспаться. Можно помечтать о будущем, не зная точно, настанет ли оно. Можно вспомнить близких, друзей и родной дом. Нельзя лишь жизнь прожить еще раз от начала до конца. Двадцать часов… Много это или мало? Для насекомых-однодневок – огромный срок, почти вечность. Для вселенной – мизер, который пролетает совершенно незаметно. Так и для человека. Порой время тянется бесконечно долго, порой течет, словно вода сквозь пальцы…
День был в самом разгаре. Несмотря на тень и теплозащитные стены, жара стояла просто ужасающая. Разморенные зноем, земляне спали в темной комнате. Олан точил подаренный ему кинжал, а аланки несли дежурство на площадке. Бдительности разведчики не теряли никогда. Девушки сидели возле стены и тихо разговаривали.
– Может, зря ты согласилась с Храбровым? – спросила Олин.
– Слишком рискованный план.
– Может быть, – ответила Линда. – Однако я устала от погонь. Сидеть здесь и ждать несколько суток – выше моих сил. Найдут или нет? От этого вопроса мы быстро сойдем с ума. Так не лучше ли сразу решить проблему?
– Но ведь нас могут убить, – возразила Кроул.
– Ты боишься? – добродушно произнесла сержант.
Чуть помедлив с ответом, Олис все же честно сказала:
– Да. Во время каждого боя я трясусь от страха. Я тысячу раз прокляла себя за согласие участвовать в этой экспедиции. Мне не место на Тасконе. Слишком жестокий и кровавый мир. Ты знаешь, о чем я сейчас больше всего мечтаю?
Линда отрицательно качнула головой.
– О горячей ванне, дорогом белье и чистой красивой одежде, – нервно воскликнула Кроул. – Это, конечно, глупо, но я привыкла к такой жизни. И вот уже три декады у меня грязные волосы, испачканный кровью комбинезон, а о естественных потребностях женщины я вовсе не заикаюсь. Господи, когда же кончится этот кошмар!