Воскрешение. Павел Первый
Шрифт:
– Штыком коли, прикладом бей!
Агопеев подчинился приказу моментально, солдатам такие команды вбиты на бессознательном уровне, он резко отбил шпагу Уварова и ткнул штыком в грудь офицеру. Резко выдернул и нанёс удар прикладом Казаринову, от чего последнего повело в сторону. Я же подшагнул к Волконскому и ударил его рукоятью кинжала в висок. Адъютант цесаревича рухнул на пол, как подкошенный. Агопеев не растерялся и добил Казаринова штыком.
– Свяжите князя, у остальных заберите оружие, – отдал приказ рядовому и камер-гусару, что они выполнили незамедлительно.
Сам я выглянул в щель двери, чтобы проверить обстановку. В следующей комнате, а может быть зале, никого не было. Поставив следить рядового возле дверей, Кириллову велел принести воды и вернуть в сознание Волконского. Через три минуты князь заморгал глазами и очнулся, его привалили спиной к стене. Я присел на корточки возле
– Как же так, Пётр Михайлович, заговор против своего государя затеяли? Цесаревич тоже с вами? Давай, князь, облегчи душу, покайся перед своим императором – завёл разговор я с Волконским, не повышая голоса.
Князь молчал, испуганно глядя на меня, он явно принимал меня за приведение. Наверное, перекрестился бы, не будь его руки связаны.
– Не молчи, князь. Я всё равно заставлю тебя говорить. Не нравился вам милосердный царь, посчитали его сумасбродным или малахольным? Теперь вы получите диктатора! Я вас, суки, научу Родину любить покрепче, чем мать родную! Отвечай, мразь! – таким образом я попытался провести полевой допрос.
Выкрикивая грубым тоном свои слова, я старался запугать Волконского, при этом острие кинжала подносил к самой глазнице его правого глаза.
– Отвечать, мразь! Кто организовал заговор? Кто зачинщики? Сколько участников, какие войска задействованы? – сыпал я вопросы на Волконского.
Моей задачей стояло сломать князя психологически. Я положил шпагу на пол, правой рукой ударил князя по уху, при этом моя ладонь сложена «лодочкой». Такой удар может лишить слуха, а уж в голове звенит, как на колокольне монастыря.
– Волконский, будешь молчать, я тебя на кол посажу. И дядю твоего тоже, а также всех твоих родственников, вплоть до баб и детей. Всем жопу разорву в клочья, – запугивал я князя, почти переходя на крик.
Кириллов от моих слов стоял бледный, как простыня и начал икать. Даже лицо рядового Агопеева побледнело. Князь Волконский, предок Рюриковичей, поплыл. Он начал говорить.
12 марта 1801-ый год. Санкт-Петербург. Заговор против Павла Первого.
Чем больше говорил князь Волконский, тем больше я мрачнел. На настроении сказывались отголоски из памяти императора Павла. Не будь он убит, он бы был очень разочарован всей этой ситуацией. Но сейчас вместо него в теле императора находился я, Павел Петрович Обухов. А меня беспокоило то, что силы заговорщиков совсем немаленькие. На откровенность князя Волконского удалось вызвать не только запугиванием, но и обещанием «пряников». Метод злого и доброго полицейского. Пообещал князю если он мне расскажет, да ещё всё в письменном виде подтвердит, то я его разжалую в солдаты и отправится в войска доказывать свой патриотизм ударной и без примерно героической службы. Нужно заметить, что Волконский не был предателем Отечества, заговорщиком – да, а вот против Отечества даже не помышлял. Я посадил Волконского тут же в коридорчике за небольшой столик, вручив ему бумагу и перо с чернилами. Кириллов притащил маленький столик и пуфик из моей спальни. Волконский сел за свой откровенный письменный труд. Князь больше не делал попыток к сопротивлению. Но прежде по моему указанию он написал записку командирам Преображенского и Семёновского полков, что сейчас собрались во дворе Михайловского замка, генерал-лейтенанту Талызину, командиру Преображенского полка, и генерал-майору Депрерадовичу, командиру Семёновского полка. С ними сейчас во дворе находились 2-ой и 3-ий батальоны Преображенского полка, а также 1-ый батальон Семёновского полка. Кроме того, охрану Михайловского замка производили в эти сутки караульные из 3-го батальона Семёновского полка. В записке Вяземский указал, что Талызина и Депрерадовича зовёт Пален подняться в спальню императора, чтобы засвидетельствовать события. С запиской я решил отправить рядового Агопеева.
– Слушай, дружочек, отнесёшь записку, сам останешься рядом с гвардейцами. Поговори с авторитетными людьми из нижних чинов. В смысле с теми, кто пользуется уважением среди солдат. Расскажи им, что офицеры задумали убийство императора, но император жив. Пусть берут под арест всех офицеров. От меня всем нижним чинам будет прощение, если встанут на мою сторону сейчас. Если не поддержат меня, всех отправлю на виселицу, как изменников Отечеству. Ступай братец и помни, что я всегда был добр к нижним чинам, – напутствовал я рядового.
Агопеев взял под козырёк и убежал, оставив винтовку. Честно сказать, я очень надеялся на Агопеева, хотелось верить, что нижние чины не встанут на сторону заговорщиков. Тем более сами заговорщики объявили солдатам, что идут спасать императора. Тем самым обманув простых солдат. В общем надежда была. А иначе останется только бежать из дворца, пока не прирезали. Волконский написал
Заговор против императора назревал давно. Реформы Павла Первого вызывали недовольство Высшего дворянства, в том числе росло недовольство офицеров, особенно в гвардейских полках. У Павла Первого и его старшего сына, цесаревича Александра, отношения не ладились. Александр был противником реформ отца, особенно ратовал за конституцию, а далее соответственно за Конституционную Монархию. Сам цесаревич был очень не против занять трон отца, считая, что правителем будет более удачным. События начали ускоряться после того, как Павел Первый своей волей выдал замуж Екатерину Павловну, дочь графини Скавронской, за генерала Багратиона Петра Ивановича. Графиня Скавронская племянница князя Григория Потёмкина, потому её дочь считалась очень богатой невестой. Проблема в том, что Екатерина любила сына графа Палена Петра Алексеевича – Павла. Граф Пален затаил смертельную обиду на своего императора. Не помогло и то, что сына графа Палена женили на второй дочери Скавронской – Марии. В то же время политика Павла Первого не нравилась Англии. Павел Первый и Бонапарт планировали начать военные действия в Индии. Британия имела господство над морской торговлей, что вызвало подписание союза России, Дании, Пруссии и Швеции. Кроме всего прочего Британия заняла остров Мальта в Средиземном море. А Российский император считал этот остров своим и планировал устроить там Средиземноморскую базу Российского флота. Павел Первый имел на остров право, так как считался великим магистром Ордена Госпитальеров. В ответ на действия англичан Российский император приказал арестовать все торговые суда в русских портах, что было равносильно объявлению войны. Англичане с удовольствием решили поддержать заговор против Павла Первого и активно вдохновляли, и спонсировали заговорщиков. Граф Пален часто встречался с посланником Великобритании в России, Чарльзом Уитвортом. Зная желание Александра занять трон отца, граф Пален сыграл на этом. Цесаревич хотел, чтобы отец отрёкся от престола, но не желал его смерти. Дочитав до этого момента, я просто обалдел от династии Романовых. Переворот за переворотом. Не Цвет империи, а клубок ядовитых змей. Что с этим делать подумаю позже. Я вновь углубился в чтение написанного текста Волконским.
Переворот заговорщики назначили на седьмое марта, но Александр сменил дату, так как с одиннадцатого марта заступал караул из Семёновского полка. У цесаревича имелся большой авторитет в этом полку. С вечера одиннадцатого марта на квартире у Талызина собрались сорок офицеров. Они пьянствовали и вели разговоры о низложении Павла. Как только стемнело в сторону Михайловского замка оправились два батальона Преображенского полка и батальон Семёновского полка. Нижние чины не посвящали в цели таких движений. Наоборот, объявили, что идут спасать императора от заговорщиков. К императору поднялась боевая группа, которая пыталась заставить Павла подписать отречение, но он отказался. Вот ему и врезали табакеркой по голове, а Скарятин душил шарфом. Похоже я попал конкретно. Сунули в тело императора, которого решили убить. Да что там решили? Реально грохнули. Ладно хоть распорядитель не сунул меня в тело какого-нибудь крестьянина, которому любой барин может в морду кулаком сунуть. Вот бы было веселье с моим-то характером. Пришлось бы повторять подвиги Емельяна Пугачёва. Я посмотрел на Волконского.
– Князь, вам известен весь список заговорщиков? Не останавливайтесь в своих откровениях, снимайте тяжёлый камень со своей души. Я своё слово сдержу.
– Знаю, что точно в курсе Александр Павлович и его жена. Елизавета Алексеевна в курсе событий. Сейчас они ждут новостей. Возможно, знает о заговоре княжна Мария Нарышкина, Александр очень откровенен с ней. Думаю об этом догадываются ваш сын Константин и его жена Анна. Но склонен думать, что Константин не принимает участие в заговоре, но и пресекать такие действия брата не станет. Сестра Зубовых, Ольга Александровна Жеребцова, точно знает всё о заговоре. Она принимала активное участие в разговорах, сам слышал не раз. С англичанами договаривались тоже через неё, Уитворт её любовник, – Волконский говорил, низко опустив голову.
– Ну а младший сын Константин, точно участвовал в заговоре, а моя жена? – задал я очередной вопрос.
– Точно не знаю. Должен догадываться Константин, как и ваша супруга Мария Фёдоровна. А то, с чего бы ей закрывать дверь в вашу спальню, тем самым не дала вам скрыться. Что касается Константина, то любви к вам он точно не питает, он высказывался об этом не один раз – ответил Волконский.
– Князь, пишите список всех, кого знаете из заговорщиков. Далее вас свяжут и отведут в комнату к остальным. Пока не следует распространяться, что вы мне всё рассказали.