Воскрешение
Шрифт:
— Отвечай, сука. Ты меня слышишь?
— Прошу, Си, не…
С потолка свалилось что-то длинное и белое и обвилось вокруг него.
Си в ужасе выпучил глаза, сжатый разложившейся змеиной плотью. Фрэнки узнала животное. Анаконда, о которой когда-то много говорили на Северо-Востоке. И действительно, даже после смерти она была бесподобна. Однако Фрэнки не стала медлить, любуясь ее мертвенной красотой. Она была слишком занята тем, что пятилась, истекая кровью, чтобы восхищаться силе и быстроте змеи. Лишь подсознательно Фрэнки отметила длину ее раздувшегося тела и кости, что торчали из напоминающий пергамент кожи. Змея сжимала добычу, сверкая на нее единственным злобным глазом. Вторая
Фрэнки опять закричала.
Зато Си теперь был безмолвен. Пока ожившая змея обвивала его, его темная кожа стала фиолетовой. Ниже груди его было не видно — все скрылось под ста пятьюдесятью фунтами разложившейся плоти.
Фрэнки поднялась на ноги и проковыляла в кабинет, который оказался рядом. Вся дрожа, она захлопнула за собой дверь. Затем прижала изорванные остатки рубашки к ране, желая остановить кровотечение, и осмотрела порез. С облегчением увидела, что он был неглубокий, сосок остался не задет.
Затем оглядела помещение — ей нужно было оружие. На дубовых книжных полках стояли пыльные тома забытых зоологических знаний, которые больше никогда не доведется применить. По центру располагался стол под стать полкам. На нем находились пресс-папье, переполненная корзина для входящих и исходящих бумаг, магнитофон, компьютер и кофейная чашка, из которой торчало несколько ручек.
Она пересекла комнату и принялась рыться в ящиках. Какие-то люди улыбались из-под стекла, наблюдая за ней навеки застывшими глазами. Типичная американская семья: муж, жена и двое детей — мальчик и девочка. Девочка — младшая, лет четырех или пяти. Очень милая. Интересно, она еще жива?
Фрэнки снова показалось, будто она слышит детский плач. Она прижала руки к ушам, зажмурилась:
— Хватит, хватит, хватит!
Призрачный звук не утихал. Она задумалась о ручках, что были на столе. Найдется ли в ней достаточно храбрости, чтобы с силой вонзить одну из них себе в глаз и, пробив мембрану, проткнуть мягкие ткани мозга?
Когда Фрэнки открыла нижний ящик, на нее уставился револьвер. Старенький. Она порылась, ища патроны, но нашла лишь заплесневелые останки нескольких пачек «Твинки» [10] . Фрэнки не раз слышала, что пирожные могут пережить апокалипсис, но очевидно, это было не так. Она взяла пистолет, открыла барабан и рассмеялась в голос, увидев, что тот был пуст. Принявшись снова обшаривать ящик, зарываясь под упаковки нездоровой еды, она почувствовала, как екнуло сердце, когда там обнаружился пистолет сорок пятого калибра с полной обоймой.
10
Популярное в США бисквитное пирожное с кремовой начинкой.
Оставив пустой револьвер в ящике, Фрэнки схватила сорок пятый, чувствуя, что вера к ней вернулась.
А потом снова услышала плач — на этот раз громче и настойчивее.
Она подошла к окну и выглянула наружу. Вид на главную площадь ей загораживала изгородь, однако задняя сторона террариума выглядела заброшенной. Фрэнки, стиснув зубы, подняла окно и выползла в ночь.
Пригнувшись, она пробралась к кустам. Неподалеку что-то зашуршало — Фрэнки подняла пистолет.
Она выскочила из зарослей и едва не споткнулась о детскую коляску. Та лежала опрокинутая, наполовину на обочине, наполовину на траве. Внутри ремнями был пристегнут мертвый младенец. Он поднял головку, посмотрел на нее и завыл. Розовая сорочка с рюшем, в которую он был одет, выглядела грязной и запятнанной, как проявлениями природной стихии, так и его собственными выделениями. Кожа на голове,
Фрэнки смягчилась. Она зашаркала к младенцу, по ее бледным щекам потекли слезы, оставляя дорожки на запекшейся грязи и крови. Ее не волновало, что ребенок был мертв. Он нуждался в ней. Она взялась за коляску, поставила ее, и младенец забормотал что-то, размахивая в воздухе грязными кулачками. Она протянула ему указательный палец, и холодные костлявые пальчики радостно обвились вокруг него. Детские глазки медленно поднялись, встретились с глазами Фрэнки. Потом их пустой взгляд потух, и труп резко рванулся вперед, раскрыв голодную почерневшую пасть в попытке впиться ей в руку.
Фрэнки вскричала, вырвав палец из хватки зомби.
— Это чё, нахрен, было, йоу?
Фрэнки нырнула за изгородь как раз за миг до того, как из-за угла появился Окорок с еще двумя подельниками — их тоже привлек детский плач.
— Латрон, ты иди с передней стороны, — приказал Окорок одному из них, и тот потрусил за угол террариума.
— Черт, йоу, — пролопотал второй. — Тут гребаный ребенок!
— Ну нахер, нигга, — выпалил Окорок, стараясь перекричать ребенка. — Я по-твоему что, дебил, Террелл? Вальни его, пока я проверю то окно.
Террелл навел дробовик на коляску и сдвинул цевье. Глаза у него были широко раскрыты.
— Я никогда не стрелял по детям, Окорок. То есть я много дерьма наделал ради братьев и никогда об этом не жалел. Но стрелять в ребенка… Мне кажется, это неправильно.
— Это уже не ребенок! Пристрели гребаного выродка и идем уже прикончим ту шлюху!
И словно в подтверждение его слов вопли младенца переросли в непонятную речь. Террелл выстрелом разорвал его пополам. Но ребенок все равно ерзал и пытался говорить. Террелл выбросил гильзу и стрельнул еще раз, уничтожив голову.
Фрэнки с криком выбежала из кустов. Террелл повернулся к ней. Она выпустила в него четыре пули, прежде чем он хотя бы успел нажать на спусковой крючок.
— Мой ребенок, — простонала она.
Окорок посмотрел на лежащего Террелла.
— Чокнутая сука!
Фрэнки, ощерившись, выстрелила в Окорока. Гангстер бросился на дорожку, поднял пистолет Черного и открыл огонь. Выстрелы прошли ниже цели, осыпав Фрэнки осколками асфальта и грязи, но она сама осталась невредима.
Из террариума донесся крик ужаса: Латрон обнаружил, какая участь постигла Си. Окорок, опешив, отвлекся на звук. Фрэнки улучила момент и выстрелила. У Окорока посреди лба расплылось багровое пятно. Он крякнул, его грудь поднялась,… и он затих.
Фрэнки встала над ним и несколько мгновений просто смотрела на него невидящим взглядом. А потом выпустила последнюю пулю Терреллу в голову, чтобы тот больше никогда не поднялся.
После этого в зоопарке стало тихо.
Фрэнки взглянула на останки малыша и тут же отвела взгляд.
Пытаться сбежать, затерявшись в городе, было бесполезно. Улицы Балтимора и по ночам кишели людьми. А теперь еще и мертвецами — она уже успела это выяснить. Раньше ей просто повезло. Но сейчас Фрэнки была уверена: если останется в городе, удача от нее отвернется. Она задумалась, сколько зомби, привлеченных звуками стрельбы, теперь шаркали в сторону зоопарка. Улицы и переулки были перекрыты, равно как и кольцевая дорога. Она подумала, не спрятаться ли ей на крыше соседнего дома, но и там ничего хорошего ее не ждало. По телу прошла дрожь, когда Фрэнки вспомнила старика и голубей.