Воскрешение
Шрифт:
— Что происходит? — спросил он жену, когда та отстранилась.
Мари Клер улыбнулась.
— Я передала тебе магический дар. Я не умела им пользоваться, пока была жива.
— Мари... — с чувством сказал Ричард.
Сил у него заметно прибавилось.
— Я буду с тобой на протяжении всего боя, а когда настанет время вернуться, заберу магические способности обратно.
Не найдя нужных слов, Ричард молча проводил жену взглядом — она присоединилась к войску бесплотных духов, собравшихся на примятой траве в тени развалин. Некоторых призраков он узнал — Дэна, Кьялиша из Сиэтла, — но большую часть видел
Ричард сосредоточил взгляд на ладони, представил на кончиках пальцев огненный шар — и он тут же появился. Довольно улыбнувшись, старый солдат метнул шар в древнюю каменную кладку, и тот рассыпался фонтаном искр. В австралийском времени сновидений, когда пришлось спасать Жеро, фантазия мгновенно превращалась в реальность. Вот и здесь похожий принцип действий. Ричард Андерсон перекинул автомат в левую руку.
— Повеселимся!
Николь одной дрожащей рукой сжимала ладонь Аманды, другой — Илая, так что казалось, будто она очутилась в тисках собственного мира, а время обратилось в жидкую субстанцию. Николь, которая столько пережила с сестрой, весьма отличалась от школьницы, которая бегала на свидания с сумасбродом Илаем. Точно столкнулось прошлое и настоящее, а она очутилась посередине, и оставалось только молиться, чтобы ее не расплющило.
— Не бойся, — сказал Илай.
— Тебе легко говорить, — прошептала Николь.
— Не особенно. — Он грустно улыбнулся.
Она заглянула ему в лицо.
— Что ты имеешь в виду?
— Всю жизнь я жутко боялся. Каждый день.
Николь рассмеялась, но вдруг поняла, что Илай не шутит.
— Ну, ты успешно это скрывал.
Колдун пожал плечами.
— Опасно показывать слабость, если носишь фамилию Деверо. Кратчайший путь в могилу.
— Я бы сказала, один из кратчайших, — заметила девушка, размышляя о грядущем испытании.
Илай встретился с ней взглядом.
Филипп был... хорошим человеком.
Глаза защипало от навернувшихся слез.
— Да.
— А я не очень.
— Пожалуй. Но, по-моему, у тебя могло бы получиться.
Лицо его смягчилось, взгляд стал... почти ласковым, добрым. Почти... как у Филиппа.
— Думаю, с твоей помощью возможно все.
Неожиданно для себя Николь вспыхнула.
Странно... Она-то полагала, ее уже ничто не может смутить.
— Я любила Филиппа. Ты ведь понимаешь. Любила и люблю до сих пор.
— Знаю. А меня ты любила?
— Когда-то, — призналась Николь, — Я тебя хотела.
Илай слегка приподнял ее подбородок.
— А теперь?
Вновь почувствовав себя четырнадцатилетней девчонкой, Николь облизнула пересохшие губы и глянула в темные глаза колдуна: то, что она сначала в них любила, потом ее пугало...
Они с Илаем уже не те, время и невзгоды закалили обоих.
— Не знаю.
Колдун медленно кивнул.
— Что ж, вполне естественно. Если мы выживем, я снова завоюю твою любовь.
Девушка улыбнулась. Как ни странно, ей виделось в Илае что-то от Филиппа. Впрочем, лучше поразмышлять об этом позже — точнее, о них.
Аманда сжала ей пальцы: сестра, разумеется, слышала разговор, — и Николь ответила на пожатие.
Жеро осмотрел собравшиеся за ночь войска. Когда он закончил наводить защитные чары, воины встали на колени. Доспехи бойцов были
Воины поднялись с колен, приветствуя верховного главнокомандующего. Сколько знакомых лиц увидел Жеро среди клубящейся магической дымки! Призраки павших мерцали, пульсировали, то появляясь, то исчезая: Кьялиш, Эдди, Дэн, Барбара, tante Сесиль, Сильвана, Алонсо, Хосе Луис, Джош, Мари Клер и Дэниел, отец Холли; множество Каор, начиная с глубины веков, — некоторые, сохранившие ясность ума, недоуменно смотрели на своего предводителя, ненавистного Деверо. На их верность Жеро особенно не полагался. Колдун создал сотни големов и вложил им в отверстия ртов имена Мерлина, Лорана и Катрины.
На бледном лике луны мелькали три черные тени — драконы. Издалека доносился лай адских гончих, излюбленных духов-помощников колдунов.
С оглушительным грохотом на поле боя ступили зомби-гаитяне и терракотовые воины-китайцы, пополнив многочисленную армию Жеро. Заняли свои посты львы, грифоны и мантикоры.
На фоне сумеречного неба вырисовывались темные руины замка, пустынные, суровые. Николь Андерсон казалась лишней рядом с этими крошащимися камнями. Горячая, искренняя любовь брата к Николь лишала Жеро присутствия духа. Подумать только: колдун, посвятивший себя черной магии, способен любить! Должно быть, существовала иная сила, неподвластная Жеро, которую он не мог даже понять. А вдруг она обратится против него? Не она ли навсегда отняла Холли?
Невольно сжалось сердце. В голове закрутился вихрь мыслей. Как и Холли, он приносил чудовищные жертвы, расплачиваясь частичкой души, чтобы обрести силу и защитить членов своего ковена. Жуткие шрамы исполосовали его тело, душу — но Холли досталось не меньше. Как знать, возможно, ее раны оказались слишком глубоки. Если ему суждено умереть нынешней ночью, то умрет он за любовь, за последователей Холли и своих собственных.
«Не стоило отвергать ее предложение заключить духовный союз. Непростительная ошибка! — Колдун стиснул иссеченные шрамами кулаки. Резкий холодный ветер пробирал до костей; на непокрытую голову посыпались дождевые капли, — Я упустил единственную возможность обрести счастье. Да и глупо было отказываться от такой возможности ради спасения ковенов — объединив силы, мы бы легко справились с врагами».
Жеро тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли: сожаления — удел слабых. Взглянув на Николь, он снова поразился произошедшим в ней переменам. Она тяжело переживала гибель Филиппа, лицо ее казалось воплощением скорби. Филипп не знал ту сумасшедшую, необузданную девчонку, которая постоянно крутилась в доме у братьев Деверо в надежде увидеть хоть кусочек настоящей черной магии, страшной и ужасной. Плохим девочкам нравятся плохие парни, однако с Деверо у Николь вышла промашка: по наивности она не распознала в них настоящих злодеев. Плохой парень и злодей — две большие разницы. А вот Холли сразу разобралась, кто есть кто, — и дала задний ход.