Воскрешение
Шрифт:
Когда ввели Иегуа, он уже с трудом держался на ногах. Взгляд Спасителя явно говорил о том, что он смирился со своей незавидной участью. Понтий Пилат посмотрел на него и сказал:
– Ну, и как я с ним буду разговаривать, он же еле на ногах стоит? Я не приказывал его избивать до полусмерти. Я приказал доставить его ко мне на допрос. Эй, парень, ты слышишь меня, как тебя зовут?
Спаситель посмотрел на прокуратора, плюнул кровью на мраморные плиты пола и ответил:
– Я, Иегуа из Назареи.
– Ты, что здесь плюёшься?- возмутился Пилат.- Ты, что не умеешь себя вести? Тебя,
Конвоир вынул свой меч и ударил плашмя лезвием Иегуа по спине. Спаситель вскрикнул и упал на колени.
– Ну, что теперь ты понял, как себя надо вести?- спросил Пилат.- Или продолжить урок воспитания?
– Для того, кто вымок в реке,- проговорил Иегуа,- намокнуть под дождём уже не страшно. Меня уже столько били, что боли я уже почти не чувствую. Избиениями ты от меня мало чего добьёшься. Лучше скажи, что ты от меня хочешь? Я ничего плохого не делал, чтобы что-то утаивать. Единственное, что я понял так это то, что меня хотят убить. Правда, я не понял за что?
– Тебя хотят убить не за твои дела,- пояснил прокуратор,- а за твои слова. За то, что ты наговорил, я могу тебя казнить без всяких объяснений. Твоя судьба в моих руках.
– Насчёт, моей судьбы ты ошибаешься,- возразил Иегуа.- Как ты можешь утверждать, что распоряжаешься моей судьбой, если ты даже своей судьбе не хозяин?
– Как тебя понимать?- удивился Пилат.
– Разве ты хочешь находиться в Иудее?- спросил прокуратора Спаситель.- Ты ведь не выносишь местной жары. Ты терпеть её не можешь, и часто вспоминаешь приятный прохладный климат своей страны. А изменить свою судьбу не можешь. Вот, и терпишь эти мучения в Иерусалиме.
Спаситель встал с колен и снова сплюнул на пол. Прокуратор с удивлением смотрел на него. Потом улыбнулся и спросил:
– Ты, что колдун? Откуда ты знаешь, о чём я думаю? Я никогда и никому не рассказывал, что мне ненавистна местная жара.
– Какая разница, откуда,- ответил Иегуа.- Знаю и всё. Главное то, что это истина.
– Истина?- переспросил Пилат.- Ты знаешь, что такое Истина? Откуда тебе оборванцу знать, что такое истина?
– Истина в том, что сейчас день, а не ночь,- проговорил Спаситель.- Истина в том, что я сейчас стою здесь перед тобой. Истина - это то, что есть на самом деле, а не то, что, кажется или хочется.
– Ты, похоже, не глупый человек,- предположил прокуратор,- зачем же ты утверждаешь, что ты царь Иудейский, что сын Бога? Это же полнейшая чушь.
– Я этого не говорил,- возразил Иегуа.
– Ладно,- продолжил допрос Пилат,- а, зачем ты призывал разрушить храм царя Соломона?
– Я призывал разрушить храм старой веры,- пояснил Спаситель.- И создать новую веру. Такую, чтобы она была понятна и близка людям.
– Я бы пожалуй, мог тебя отпустить, если бы ты не оскорбил Римского Императора,- проговорил прокуратор.- Ты даже угрожал ему.
– Я никогда не угрожал Римскому Императору,- удивился Иегуа.- Я только говорил, что настанет время, когда не будет ни царей, ни императоров. И каждый получит то, что ему полагается по его заслугам, в том числе и император.
–
Понтий Пилат остался один. Неприятный осадок был у него на душе после разговора с Иегуа. Прокуратор понимал, что этот парень не совершил ничего такого, чтобы надо было его казнить. Но Пилат прекрасно знал, что, если донесут в Рим, что он, прокуратор Иудеи, отпустил на свободу человека, который утверждал, что Император получит по заслугам, то в Риме не станут разбираться, по каким заслугам. А его, Понтия Пилата, могут обвинить в сговоре с бунтовщиками Иудеи.
– Надо сделать так,- размышлял прокуратор,- чтобы я не имел прямого отношения к помилованию этого парня. В Иудее есть закон, по которому можно помиловать одного из осуждённых на смерть во время праздника Пасхи. Но об этом должен попросить первосвященник. Это он должен ходатайствовать о помиловании. Вот, я и попрошу его, чтобы он сделал это по моей просьбе. Думаю, что Сафра мне не откажет.
Прокуратор позвонил в колокольчик, находившийся на столе. В зал вошёл центурион Гай Лонген.
– Срочно позовите ко мне первосвященника Сафру. А что там за шум на улице?
– Собралось много народа. Они требуют, чтобы освободили Вардалана. Нам пришлось увеличить охрану дворца. Но, если они хлынут сюда все вместе, мы можем их и не сдержать.
– Что?- возмутился прокуратор.- Они что с ума сошли? И как они смогли узнать об аресте? Срочно первосвященника ко мне. Я, кажется, догадываюсь, чьих рук это дело.
– Первосвященник Сафра уже давно здесь,- доложил центурион.- Он дожидается, когда Вы его примите.
– Ах, вот как?- поразился Пилат.- Значит, он уже давно это приготовил, и обо всём знал заранее. Ну, что же, посмотрим, как у него получится осуществить свой план? Зови его сюда. И разыщите начальника секретной службы Люцифуса.
Сафра вошёл в зал и слегка склонил голову в знак приветствия прокуратора.
– Откуда горожане узнали об аресте Вардалана?- строго спросил прокуратор.- Уж, не ты ли им сообщил? Напрасно, ты всё это затеял. Я не освобожу убийцу и разбойника.
– Я здесь совершенно ни при чём,- уверенно врал Сафра.- Разве я виноват, что народ так любит этого бандита. Вы напрасно меня подозреваете. Вас кто-то всё время настраивает против меня. Но ситуация действительно очень напряжённая. Если не освободить этого Вардалана, то в городе могут начаться беспорядки. А так, когда всё утихнет, то можно будет этого разбойника снова арестовать. Куда он денется?
– Ты что с ума сошёл?- поразился Пилат.- Ты предлагаешь, чтобы я отпустил убийцу и бандита. Об этом не может быть и речи. Я рассмотрел твою просьбу о вынесении смертного приговора Иегуа из Назареи. Я утверждаю твоё ходатайство. Но по вашему закону, ты можешь просить о помиловании одного из осуждённых в честь праздника Пасхи.