Воскресный папа
Шрифт:
– А давайте. Выпить и правда хочется. Не каждый день я роды принимаю, бр-р-р-р.
– Но ведь справился? – похвалил Фельдман.
Я развел руками и сел за стол. Вокруг меня тут же принялись суетиться женщины. Клара Марковна на пару с Анной Павловна – женой Вениамина, мешая друг дружке, взялись подкладывать мне в тарелку салатики и форшмак. За столом возобновилась болтовня и смех. А я все никак не мог найти повода перевести разговор на интересующую лично меня тему. Откуда Фельдманы знают ничем не выдающегося фельдшера вроде Ариши? И почему так
– Так кто там на вызов приехал, дорогой? Ты так и не сказал…
– Ариша Кучер! Ты можешь себе представить?!
Я сунул в рот очередную порцию селедки под шубой, делая вид, что мне и дела нет до этого обсуждения, а сам обратился в слух.
– Ариша?! А когда же она вернулась? И каким ветром ее занесло на скорую?!
– Может, нигде больше не нашлось мест? Понятия не имею… Но я, Кларочка, зазвал ее сегодня на ужин. Вот и выпытаем.
– Правильно!
– Ой, а может, ты, Миша, в курсе, как так вышло? Насколько я понял, вы с Аришей знакомы? Никак через Германа?
Так значит, она все же профессорская дочь. И чего мне только мозги морочила?!
– Ничего подобного. Мы по работе пару раз пересекались – вот и все знакомство. Она фельдшером на скорой работает, подкидывает мне «клиентов» порой.
– Фельдшером? – открыл рот Генрих Львович. Они с женой переглянулись и синхронно пожали плечами: - С ее-то опытом и дипломом? Что-то тут явно не так.
– Каким таким дипломом? – проглотив щедрый кусок пирога, переспросил я.
– Врачебным. Вообще-то Ариша – травматолог от бога.
– Может, в Африке переквалифицировалась? – внесла предложение Сарочка – одна из внучек Генриха Львовича.
– Да ну. Я когда в последний раз с Карелиным виделся, он говорил, что Ариша за кандидатскую взялась.
– Карелина? Александра Павловича, что ли? – уточнил я.
– А он к ней каким боком?
– Самым непосредственным! Муж он ей. Был… Такая потеря… Такая потеря, – покачал головой Генрих Львович. А мне кусок поперек горла стал. Не знаю, почему. Выходит, она замужем была. Еще и за кем. В наших узких кругах Карелин – легенда. Перед таким у кого хочешь хозяйство скукожится. В сравнении, так сказать. Вот и я почувствовал предпосылки. А потому и настроение испортилось вконец. Я отправил в рот еще одну рюмку и встал:
– Генрих Львович, Клара Марковна, спасибо за гостеприимство, но мне все же пора. Мои-то ждут меня, вон… трезвонят.
– Конечно-конечно, Мишенька, дорогой. Еще раз спасибо. И не забудь, что вечером мы тебя ждем.
От автора: друзья, в скором времени на книгу будет открыта подписка. Как всегда, стоимость для первых покупателей - минимальна, скидки на нее не будет.
От профессорского дома до моего – три станции метро. Добрался быстро. Даже мысли в голове не успели улечься. Скорей, напротив, их только еще больше растрясло. Ну, надо же… Арина Германовна. Так вот ты, оказывается, какая. И как же тебя на скорую занесло с таким-то бэкграундом?
Дверь
– Ну, скукота же, Тёма! Почему я должна это терпеть? Ты как пенсионер, ей богу! К тому же ты сам обещал Кутанову, что будешь в клубе. Тебя же за язык не тянули, правда? – услышал конец тирады, прежде чем меня заметили.
– О, Миша! Где тебя черти носят? Мама испереживалась вся. Ма, тут твой блудный сын явился! – обрадовался возможности прекратить спор мой младший брат.
– Сказал же – у Фельдмана задержался.
– А мы тебя все равно дома ждали. До последнего за стол не садились. – Мама вышла из гостиной и обняла меня так крепко, будто мы с ней с прошлого года не виделись. Хотя, блин, так оно и получалось вообще-то.
– Там у Фельдмановской соседки роды начались. Пришлось принимать.
– Самому? – уточнил Ринат, вставая из-за стола, чтобы пожать мне руку. В отличие от младшего, средний, похоже, продолжать празднование не собирался. Иначе зачем бы ему переодеваться в домашнее? Я покосился на Артема, который, я был уверен, и сам бы с радостью остался дома. Но у его жены на этот счет имелись совсем другие планы. И судя по упрямому выражению, написанному на ее лице, сдаваться Ирка не собиралась.
– Почти. Скорая в последний момент подоспела. Куранты бьют, а мы рожаем. Очуметь.
– А ведь говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь, - заржал Ринат.
– А правда, Миш! Представь только, вдруг это – знак?
– Знак чего? – проворчал я, охлаждая разбушевавшуюся фантазию матери.
– В гинекологи я уж точно переквалифицироваться не собираюсь.
– А зря! Любопытная, наверное, работа, – вставил свои пять копеек Ринат. Ирка закатила глаза и фыркнула. А Артем заржал.
– Ринат! Артем! Вы невыносимы. Разве так я вас воспитывала? Ужас какой.
– Заметь, мама, ты сама начала.
– Я намекала совсем на другое! Так хочется уже внучка… Или внученьку.
– Ну, начинается, - пробормотала Ира.
– Наша песня хороша, начинай сначала.
– Я даже желание загадала.
– Что? Желание? Мам, тебе сколько лет?
– У женщины такое спрашивать не принято, - шмыгнула носом мама.
– А способ, кстати, проверенный. Значит, я написала на салфетке записочку, подожгла, пепел стряхнула в бокал с шампанским и все это до последней капельки выпила под бой курантов.
– Мам, ну, ты же взрослая, образованная женщина! Только не говори, что ты на самом деле веришь в эту чушь!
– А во что еще мне прикажете верить? С вами…
Мать скосила взгляд на Иру. Та это дело заметила. И с психом вылетела из комнаты.
– У нее что, ПМС? – обернулся к Артему и удивленно вскинул брови. Пожалуй, я еще не видел младшего таким. Обычно спокойный, сейчас он выглядел непривычно злым.
– Извини, сынок. Не нужно мне было лезть. Пойду, поговорю с ней…
– Не надо, мама. Пусть…