Воскресшая любовь
Шрифт:
Опасность обошла ее стороной, но, вспоминая о том, что только что ее жизнь была под угрозой, Леона задрожала от страха.
– Прошу прощения, мисс Монтгомери, – тяжело дыша от волнения, проговорил испуганный Оуэнс, с тревогой глядя на Леону. – Лошадь чуть не раздавила нас обоих. Всадник появился из-за угла так неожиданно. И даже не удосужился посмотреть по сторонам. – Говоря это, Оуэнс продолжал держать Леону за руку, но, обнаружив это, смущенно убрал руку. – Вы ушиблись? Может быть, нам поехать домой, и ваша горничная…
Леона постаралась
– Я не ушиблась. Спасибо, что проявили бдительность. Мы скоро вернемся домой. Но сначала мне нужно кое-кого навестить.
Глава 13
Кристиан сидел в своем любимом кресле в спальне. Сделанные из плотной ткани шторы были задернуты, солнечный свет не проникал в комнату. Кристиан сидел с закрытыми глазами. Он не медитировал, хотя ему очень хотелось заняться медитацией. Однако сейчас ему было не до этого: из головы не шла Леона.
Прошло два дня после их последней встречи, Кристиан потерял покой и сон. Но хуже всего то, что Кристиан после разговора с Хейденом пребывал в стоянии такого сильного душевного смятения, что был не в состоянии встретиться с Леоной и вести себя с ней как ни в чем не бывало.
Одно дело – просто соблазнить женщину. Другое – добиться успеха, соблазнив эту, единственную и неповторимую. А Леона всегда была для него единственной и неповторимой. С ней он сравнивал всех остальных. Она была для него мерилом всего – даже желания, которое он испытывал.
Движущей силой соблазнения обычно выступают порыв и инстинкты, не поддающиеся логике. Мужчина не задумывается при этом о возможных последствиях. Когда речь шла о соблазнении любой другой женщины, для Кристиана не существовало никакой скрытой подоплеки для его поступка – ничего, кроме непродолжительной связи, имеющей целью физическое удовлетворение. Так было у него с искушенной в любовных делах миссис Напье. Но опыт общения с другими женщинами не годился, когда дело касалось Леоны и той ситуации, в которой Кристиан сейчас из-за нее оказался.
Истербрук всегда с недоверием относился к понятиям греха, совести и необходимости выполнения норм общественной морали и правил благопристойности. Он был твердо убежден в том, что строгие моральные нормы созданы, чтобы сковывать свободу людей, а не облагораживать их. Но несмотря на это, Кристиан не мог отрицать того факта, что одна ночь в постели с Леоной неожиданным образом изменила его представления. Удовлетворив свою страсть, он почувствовал ответственность за Леону и ее судьбу. И чем дольше он воздерживался оттого, чтобы предаться с ней греху повторно, тем больше угрызений совести испытывал. Из-за того, что совершил.
Он поступил с Леоной бессердечно. Это очевидно. Поставил себе целью овладеть ею – и в конце концов добился своего. Он с успехом использовал удовольствие для того, чтобы она забыла о здравомыслии и пренебрегла своей репутацией.
Сидевший внутри Кристиана первобытный человек не испытывал угрызений совести, даже гордился собой. Однако цивилизованный
Как порядочный человек, он должен был предложить Леоне руку и сердце. Кристиан удивлялся, почему одна лишь мысль об этом не повергает его в уныние.
Быть может, он изменился после того, как увидел свою новорожденную племянницу. Кристиан подумал о том, что жизнь проходит, а он как будто и не живет вовсе. Ему – отшельнику и одиночке – тяжело было видеть счастье молодых родителей – Алексии и Хейдена. Глядя на них, он чувствовал душевную пустоту. На Хилл-стрит, в доме Хейдена и Алексии, его собственные жизненные цели показались ему мелкими и эгоистичными – удовлетворение сиюминутных желаний, соблазнение Леоны.
Перед глазами у Кристиана до сих пор стояла новорожденная малышка, создание Божие. Воплощенное чудо.
А что, если Леона ответит согласием на его предложение выйти за него замуж? Она дала ему понять, что не согласится, когда в саду на балу у Пеннингтонов заявила, что у них разные судьбы. А то, что Хейден рассказал об известности Леоны среди восточных оптовых торговцев, свидетельствовало о том, что такую женщину, как Леона, вряд ли прельщала перспектива состариться, сидя в уютной гостиной в Мейфэре.
Ужасная правда заключалась и в том, что жениться на этой женщине было бы еще более эгоистичным поступком с его стороны, чем ее соблазнение. Истербрук свыкся со своей горькой судьбой. На короткое время он мог с ней справиться. Однако Кристиан сомневался, что есть на свете женщина, которая может постоянно жить с таким мужчиной, как он, и не возненавидеть его. Это еще хуже, чем брак с умалишенным. Сумасшедшего можно запереть на замок или на законных основаниях освободиться от такого брака.
Кристиан открыл глаза, поднялся и прошел в небольшую приемную перед спальней. Он взял в руки листок, лежавший на письменном столе, недописанное письмо, адресованное Дэниелу Сент-Джону. Когда письмо будет дописано, Кристиан скрепя сердце сдержит данное Леоне обещание помочь ей завязать полезные деловые связи в Лондоне.
Если он закончит это письмо и оно попадет к адресату, через неделю-другую Леона уедет из Лондона: ее миссия будет завершена.
Кристиан не мог ничего с собой поделать: каждый раз, когда он думал об этом, его душил гнев. Но речь здесь шла не только о гневе. В глубине его души гнездился страх.
Когда Леона уедет, он снова будет одинок. И дело тут совсем не в банальном удовлетворении влечения плоти.
Кристиан останется один на один со своим даром, который он уже давно считает проклятием, – даром знать больше, чем положено правилами приличия или высшей справедливостью.
Он никогда больше снова не познает радости сближения не только тел, но и душ, которое испытывал с Леоной.
Размышления Кристиана прервало чье-то бормотание, которое шло из гардеробной, – кто-то спорил с Фиппеном.