Воскресший для мщения
Шрифт:
— Я Михаил Лычкин… По поводу работы… Я звонил… позавчера… Меня просили приехать… А я, понимаете, как назло, заболел. Простудился… Вы, я так понимаю, Алла? Мне вообще-то нужен Кондратьев Алексей Николаевич…
— Алексей Николаевич скоро будет. Пройдите сюда, пожалуйста.
Михаил прошел в хорошо отремонтированную и обставленную офисной мебелью большую комнату. Сел на кожаный диван. Девушка села за письменный стол и стала печатать что-то на электрической машинке. Михаил заложил ногу за ногу, расстегнул дубленку и искоса поглядывал на симпатичную молодую девушку… Та порой тоже отрывалась от машинки и бросала мимолетный взгляд на него. Так прошло примерно минут пятнадцать.
— Как
— Звонил Олег Ильич из Харбина, Алексей Николаевич. Сказал, что договорился о новых поставках. Он перезвонит вам. Потом звонили из налоговой инспекции, из Пенсионного Фонда. Звонили Левенберг и Юшин, оба сказали, что все продукты распроданы. Просят ещё товар.
— А вот это хорошо, Аллочка, это очень хорошо. — В комнату вошел высокий седой человек лет тридцати пяти в китайской куртке и кожаной кепочке. — Надо же, только два часа отсутствовал и столько звонков. И все мной интересуются, и Пенсионный Фонд, понимаете ли, и налоговая инспекция. — Он подмигнул Михаилу, словно старому знакомому. — Вы ко мне?
— Здравствуйте, — поднялся с места Михаил. — Да, к вам.
— Здравствуйте, — протянул ему руку вошедший. — Я Кондратьев, директор «Гермеса». Вы по какому вопросу по мою душу?
— Моя фамилия Лычкин. Михаил Гаврилович Лычкин. Я вам звонил позавчера.
— Ну, во-первых, не позавчера, а третьего дня. Мы ждали вас позавчера. Что же вы не пришли?
— Я заболел. Неожиданно поднялась температура, — промямлил Лычкин.
— Позвонили бы. Понимаете, в чем дело, господин Лычкин. Место, которое я хотел предложить вам, уже занято.
— А что это за место?
— Хорошее место, — открыто улыбнулся Кондратьев. — Место менеджера, Михаил Гаврилович. А свято место, как известно, пусто не бывает.
От досады Михаил прикусил губу. Вот тебе и карьера бизнесмена. Черт бы побрал мамашу со своим волосатым Эдиком!
— И что же теперь? — пробубнил Михаил.
— А теперь придется обождать. Вообще-то вы нам подходите по всем показателям. Но… опоздали. Вчера я оформил на это место другого человека. Вакансия занята…
— Ладно, я пошел, — покрутил на пальце ключи от машины Михаил и направился к выходу.
— Послушайте, — остановил его Кондратьев. — Я могу пока предложить вам место… грузчика.
— Грузчика? — вспыхнул Лычкин. — Но я закончил Плехановский институт.
— Ну временно, временно. Поработаете, войдете в курс нашего дела. Да и зарплата будет немалая. В свободной валюте, между прочим.
— Да? — воодушевился Лычкин.
— Да, да. Для начала двести долларов в месяц. Соглашайтесь, а потом разберемся. Очень не хотелось бы терять такого работника, молодого специалиста. Мы же пока только начали работать, правда, довольно успешно. Возим продукты из Китая, и все разбирают, привозить не успеваем. Но сейчас у нас первая цель рассчитаться с банком за кредит. Преодолеем это, дальше все пойдет как по маслу! А грузчиками и мы ещё пару месяцев назад наработались всласть, и я, и мой заместитель Никифоров. Только вот Аллочку бережем от такой работы, — подмигнул он девушке. — Ну? Как вы? Согласны?
Михаил подумал с полминуты, а затем махнул рукой и сказал:
— А, была, не была! Что мне терять? Согласен!
3.
… — Да не верю я тебе, Игорек, больше! Ты что, меня за окончательного лоха держишь? — укоризненно глядя на Глотова, говорил Михаил Лычкин. Они сидели в полупустом зале ресторана «Пекин». Михаил никак не мог доесть дорогостоящий суп из акульих плавников.
— Да ты ешь, Мишаня, ешь, полезнейшая вещь, так потенцию поднимает. Врачи рекомендуют, гадом буду, — таращил на него
— У меня нет таких проблем, — огрызнулся Михаил. — Проблемы обратного порядка, времени нет всех красивых телок перетрахать, торчу на работе день и ночь, и толку никакого, мать их…
— Как это нет толку? Сам же говорил, ваш «Гермес» процветает, товарчик ваш китайский идет нарасхват. — При этих словах глаза Игоря стали совсем круглыми и непроницаемыми.
— «Гермес»-то, может быть, и процветает, я не спорю, только вот Михаил Гаврилович Лычкин не процветает, а меня это как-то больше колышет, Игоряха. А старые товарищи бабки не отдают… Надо ещё пивка заказать, запивать нечем…
— Да запивай лучше минералкой, здоровее будешь, Мишаня. А сколько же тебе твой босс платит, если не секрет?
— Триста баксов, какие тут секреты, — злобно отвечал Михаил. — А ты мне, Игоряха, если считать по нынешнему курсу должен три штуки. Или я не прав?
— Да прав, прав, — рассмеялся Глотов. — И я не отказываюсь отдать. Ты не боись, Мишаня, за мной не заржавеет. Я тебе, братан, ещё могу ой как пригодиться…
— Да чем ты мне можешь пригодиться? Что с тебя проку? Только и знаешь, что в казино торчишь, да водку глушишь…
Игорь слегка скривился, но сглотнул оскорбление.
— Братана моего помнишь? — тихо произнес он.
— Так, смутно, — солгал Михаил, весь внутренне напрягаясь. Он вовсе не был так пьян, как казалось Игорю. Он сам настоял на этой встрече, предложив угостить Игоря и поговорить о долге. Он прекрасно помнил его старшего брата Коляку. Эта угрюмая тупая личность в постоянной кепочке-малокозырочке, с папироской, прилипшей к губе, появлялась с приблатненной компашкой около их школы, когда Игоря кто-то обижал, и наводила шорох. Игорь и Коляка жили в коммуналке в соседнем с Михаилом доме на Ленинградском проспекте. Собственно, из-за этого старшего брата Михаил и водил дружбу с тупым малограмотным Игорем, подкидывал ему деньжат с барского плеча, доставал продукты, шмотье. Взамен этих услуг Михаилу была обеспечена безопасности и неприкосновенность. Но это так, для пущей страховки, вообще-то его мало кто обижал, слишком уж нужным он был человеком. Пару раз Игорь побывал у них дома, после чего из квартиры пропало несколько серебряных ложек и дефицитных книг. «Ты этого ублюдка больше в дом не води», — заявила Михаилу мать. — «А то скоро по миру пойдем. И вообще нечего тебе с ним дружить, тоже мне, нашел себе приятеля, пакость какая…» — «Ты знаешь, мам,» — произнес тринадцатилетний Миша. — «Это нужный человек. Из-за дружбы с ним меня никто обидеть не может.» — «Да?» — покосилась на него мать. — «Тогда общайся, но только там, на стороне. А здесь ему нечего воздух портить… Не обеднеем, разумеется, но больно уж он поган, ты меня извини…»
Игорь наведался в шикарную квартиру Лычкиных ещё один раз, заявившись как-то без приглашения, якобы за учебником. Михаил старался не оставлять его ни на секунду без присмотра, и когда в гостиной зазвонил телефон, позвал Игоря с собой. Отвернулся он лишь на какое-то мгновение и ничего подозрительного не заметил. А после его ухода с ужасом обнаружил, что из шкатулки стоявшей на столе пропали серебряное колье и браслет с аквамаринами, которые неделю назад привез отцу из Таиланда один писатель, отоваривавшийся у него. Отец подарил набор матери, которой он очень понравился, хотя украшений у неё было видимо-невидимо. Но это была очень оригинальная вещь, к тому же аквамарин был её камень по гороскопу.