Воскресший для мщения
Шрифт:
— Неужели взрыв на кладбище организовал Гнедой? — Алексей смертельно побледнел, сжал кулаки и встал с места в угрожающей позе.
— Точно это никто не доказал. Но имеется такая, вполне обоснованная версия. Тогда ведь на протяжении одной недели покушались и на Алексея Красильникова и на его старшего брата Черного. Алексей чудом остался жив, благодаря своему опозданию на панихиду, а в Черного стрелял киллер и насмерть уложил его водителя. Черный решил тряхнуть стариной и сам порулить и сел на водительское место. А водитель сел рядом. И получил в лоб его девять грамм. Они ещё вдобавок очень похожи обликом с водителем. Что, совпадение? Навряд ли… А кому выгодна смерть
— Значит, я отомстил за Сергея? — покраснел от радости Алексей и налил себе и хозяину по большой рюмке виски. — Так за это! Я мстил за себя, а отомстил за друга!
— Хорошо, что я понятия не имел о вашем друге, погибшем на кладбише. Поскольку, если бы знал, то я вам эту версию сообщил бы заранее, и злость вам бы до такой степени залила глаза, что вы от этой злости провалили бы свой план… А так… спокойно и хладнокровно… И Гнедой на том свете беседует по душам с самим дьяволом. Им и впрямь есть о чем поговорить…
— Да, куда ни кинь, а все беды от этого Гнедого… И все же жаль, что Михаила Лычкина не взяли с трупом в багажнике, очень жаль…
— Тем более жаль, что он наверняка догадается о том, кто порешил его благодетеля, недавно освободившись из заключения. А человек это, полагаю, весьма коварный. И пойдет на ответный шаг. И вам надо этот шаг предотвратить…
— Надо, — согласился Алексей. — Только как это сделать?
— Надо предугадать его дальнейшие планы по вашему поводу. Как полагаете, выгодно ему оставлять вас в живых?
— Нет. Он будет бояться и меня, и правоохранительных органов, и особенно, мести братвы. Неужели он, вскрыв багажник, вместе со своим водителем будет скрывать от них смерть Гнедого? Очень рискованно. Скорее всего, он тут же в соплях побежит к бригадиру и расскажет, какой груз они везли в своей «Вольвочке». А уж как они отреагируют, трудно сказать…
— Как отреагируют? Скорее всего, поручат ему убить вас, вот и все… Чтобы от вас избавиться и замазать его покруче… Хотя, полагаю, он и так грязен до полного безобразия.
— Да, Нина Туманович рассказывала мне по телефону, как Михаил позорно лебезит перед Гнедым. Я подозреваю, не в качестве любовника ли он у него…
— Да нет, такой страсти за Гнедым никто не замечал. А в зоне такого не скроешь… Он помешал на бабах, он хочет перетрахать все мало-мальски симпатичное женского пола, что попадается ему на пути… Особенно любит групповой секс, например, секс с женой в присутствии мужа, говорят еще, что любит своих любовниц не отпускать на волю, а убивать, когда они ему надоедят… Не доказано, однако… А что касается Михаила… Ведь никто ещё не знает толком, кто именно убил эту вонючую паскуду Мойдодыра. Вполне возможно, кстати, что это именно пальчики Лычкина и задушили его…
— Да ну, — отмахнулся от его слов Кондратьев. — Вот уж, нет, так нет… Чтобы такой чистоплюй задушил человека, да ни в жизнь…
— Не скажите, Капитан, не
— Организатор убийства и провокации в неприглядном виде беседует с Дьяволом, а остальное…, — начал было Алексей, но вдруг остановился и произнес: — А вообще-то, интересно.
— Меченый говорил мне про некую свидетельницу в вашу пользу, которую потом запугали и которая отказалась от своих показаний. А что? Неплохо было бы побеседовать с ней.
— Да я и фамилии-то её не помню… Сергей погиб… Хотя… Бурлак может сказать, Илья Романович Бурлак, следователь. Он же написал мне в зону и даже извинялся передо мной, что не в силах был противостоять давлению на него. Даже свиданий с близкими не мог разрешить, хотя очень этого хотел…
— Вот, вот… Обязательно завтра же поезжайте к этому Бурлаку и поговорите с ним. А потом наведайтесь к свидетельнице. Пусть она опишет вам приметы человека, душившего Мойдодыра. Сергей же писал вам, что она молодая женщина, значит, и теперь ещё не старая и все помнит. И вот ещё что — надо как-то обезопасить вашу актрису, которая мужественно пошла ради подруги в объятия Гнедого. Сейчас там шухер, братва может нагрянуть, а следствие, напротив, может быть тягучим и дохлым, если господин Мехоношин того пожелает. Вообще, многое зависит от этого человека. Знаю доподлинно, что его в настоящее время нет в Москве. Где-то по Европам мотается… Но он узнает, что Гнедой не добрался до Нью-Йорка, где завтра должно состояться крутейшее толковище и начнет наводить справки, а затем и действовать. А он порой бывает непредсказуем, этот Ферзь, никто не может предугадать, что у него на уме… И в какой-то степени, извините меня, Капитан, ваша жизнь у него в руках.
— Да всех нас, в принципе, можно раздавить, как клопов. Взять хотя бы Гнедого. Как уж он берегся, как подстраховывался. А в принципе, такой же оказался божьей, а вернее, сатанинской тварью, у которой всего одна жизнь. И он больше никому не опасен. Полагаю, что у этого легендарного Ферзя тоже одна жизнь, и состоит он тоже из мяса и костей, Кирилл Игнатьевич…
— Логично, — согласился Барон. — И приятно то, что суперменские идеи вам не чужды. И не боитесь вы ничего, и терять вам нечего…
— Вот тут вы неправы, — улыбнулся Алексей. — Терять мне есть чего, и я снова стал бояться за близкого человека…
— Так, — вдруг нахмурился Барон. — А ведь то же самое может подумать и ваш враг. Близкие люди — это наши слабые места. В этом отношении ваш покорный слуга гораздо сильнее вас. Вряд ли кому-нибудь придет в голову шантажировать меня одной из моих любимых собачек…
— Но он не знает, что мы снова сошлись с Инной. Он сделал все возможное для того, чтобы мы поссорились, а затем… — Он помрачнел. — для того, чтобы она потеряла ребенка. Моего ребенка…
— Не знает, постарается узнать. Так что вот вам мой совет — завтра же с утра постарайтесь обезопасить вашу Инну, а я должен спасти эту актрису, сделавшую так много для устранения Гнедого.
— Завтра? — призадумался Алексей. — Инна-то в безопасности, а вот Нина… Пожалуй, это надо сделать сегодня…
— Пожалуй, — согласился Барон. — И теперь пора вступать в игру мне. Как и договаривались…
— Вместе поедем, — предложил Алексей. — Я побуду в машине.
… Барон вывел из гаража свою довольно грязную «восьмерку» серого неприметного цвета и они поехали на дачу к Гнедому.