Восьмидесятый градус
Шрифт:
День рождения у второго старпома, а я всё ещё не знаю, как он выглядит…
А. в очереди за едой заговорил со мной – я рада, опять стало легче дышать. Что с моим организмом? Ночью думала про то, что у него есть жена, но вообще спала относительно хорошо.
22 Октября
Вчера я много была с геофизиками – до обеда работали на льдине, после – собирали датчики в их домике, в тепле. В общем-то ничего особенного, но было приятно поделать что-то, выходящее за рамки моих обычных дел. Общение с ними не было особо увлекательным, но хорошо, что вообще позвали куда-то, это я уважаю и ценю. Теперь жду, когда будем делать ледовые шлифы. День прошёл достаточно быстро и казался насыщенным. Помимо этих вылазок с корабля я ещё писала код для подготовки данных (было приятно повспоминать язык), ходила в сауну и смотрела «Таксиста». Не знаю, где я это взяла,
Недавно объявили, что личной почты не будет. Не знаю, пока или совсем, но мне это не понравилось. Опять нужно будет ходить в лабораторию (это не так-то близко) и с общего геологического адреса отправлять. У меня ещё и нет доверия к коллегам, нет уверенности, что они не читают чужие письма (был тут один эпизод…).
Продолжаю читать «Благоволительниц». Идёт хорошо, кажется, что новости я сейчас получаю в таком виде.
23 Октября
Всё забываю написать: с первых дней меня поражает звук чайных ложек, передвигаемых с одной стороны чашки на другую – это буфетчица в столовой делает, когда раскладывает ложки по чашкам так, чтобы все смотрели в одну сторону. Звук напоминает колокольчики, очень мелодичный.
Думаю, отправлю сегодня это всё Полине, чтобы избавиться.
Нарисовала акварелью что-то типа натюрморта с ярко-оранжевой каской и левой тапкой подводника – меня удовлетворил результат! Крупные объекты рисовать намного проще, чем натюрморты, и с натуры удобнее, чем с фотографии. До этого я срисовывала с фотографии пейзаж с палаткой океанологов и судном на заднем плане, получилось не очень. Плюсы полярной ночи – свет в каюте всегда одинаковый, нет никакого солнца, меняющего освещение с течением времени, так что можно рисовать сколько угодно. Странно, что я не писала: у нас над кроватью висят принты нарочито солнечных акварельных пейзажей – очень мило и продуманно, но мои навыки начинающего художника мгновенно заревновали, и как только я увидела картину с зелёными полями и каким-то желтоватым небом, поняла, что заменю её своей. Чтобы отрезать себе путь назад, я как-то раз вынула ту картину из рамы – это было не так-то просто. Но теперь всё готово, и даже картина нарисована, хоть и достаточно примитивная – дождусь, пока высохнет, и вставлю. А на обратной стороне хочу оставить какое-нибудь послание будущим жильцам этой каюты, правда, ещё не придумала какое. Надеюсь, вспомню об этом в конце экспедиции и напишу.
Хочется написать про рутину на корабле – я имею в виду некие регулярные периодические действия или явления. На мысль меня навело то, что сегодня воскресенье, а по воскресеньям всегда дают шоколад и мороженое (правда, последнее – всегда крем-брюле, а его я не люблю, так что ни разу не ела) и ещё что-нибудь интересное на полдник (сегодня опять был бургер). Суть в том, что здесь люди работают всегда, дни сливаются в один, и есть необходимость создать какие-то маркеры дней недели, чтобы явно видеть, как они всё-таки сменяются. Лично у меня их пока немного: по пятницам я поливаю цветок, в воскресенье делаю маску для волос. Есть ещё вещи, не зависящие от меня, – например, женские дни в сауне – это среда и пятница, а в субботу обычно очень мало писем (вот и мне вчера впервые за долгое время ничего не пришло – конечно, все смеялись, моя плотная переписка уже стала местным мемом). В общем, пока конец недели особенно отличается, и это хорошо – как-то невольно, по привычке, подводишь итоги и понимаешь, что вот ещё одна неделя прошла. Удивительно, только сейчас подумала о том, как сильно нам нужно делить время на конкретные промежутки. Календарь имеет смысл! Да, тут и не до такого можно дойти.
Пока я писала предыдущий абзац, постучался страшный коллега-сосед и отдал свою шоколадку. Он и раньше так делал – приносил сладкое и игрушечных животных из «Пятёрочки», которых я собирала, пока мы стояли в Мурманске (потом выкинула всех). Помню, уже тогда я про себя сравнивала его с плохим отцом – игнорирует слова и пренебрегает, но приносит сладкое и игрушки. Могла ли я знать тогда, насколько хуже всё станет, что эти первые звоночки – это мне не показалось и не случайное стечение обстоятельств? Кстати, только что в «Благоволительницах» был абзац про сильных и слабых – и те, и другие испытывают страх, сомнения и неуверенность, но первые не выражают эти чувства, да часто и не осознают, что они есть, и невольно завидуют вторым, которые могут свободно быть уязвимыми. Раньше я бы точно причислила себя к «сильным».
Смешно: как только пригрозила отправить текст, написанный тут, он стал лихорадочно прирастать, как будто все мысли, не выраженные ранее, стали торопиться излиться, обрести форму. Вот ещё: как-то ночью я всерьёз обеспокоилась тем, что долгие месяцы буду
Напоминание на телефоне завтра, 24 октября: «Дневники Алана Рикмана». Видимо, он выходит в этот день? Я очень хочу его почитать, но, видимо, потом. Мне нравится, что я даже после всего происходящего строила долгосрочные планы и ставила напоминания на телефоне на полгода или год вперёд. Ещё там есть что-то про концерт The Cure в Хельсинки и новую программу «Стрелки» (со знаком вопроса). Теперь же все мои напоминания до февраля 2023-го – это расписанная программа приёма витаминов, придуманная мной – просто чтобы они бились друг с другом и не было передозировки. А, ещё напоминание сменить зубную щётку – я-то могу пользоваться старой очень долго, но зачем тогда взяла с собой две новые? Конечно, посмотрела, что было в календаре раньше, до 15 сентября, – даже давление как будто поднялось от вида четырёх-пяти разноцветных строчек в клетке каждого дня. Прекрасно помню, как носилась везде и собиралась сюда, очень хотела быстрее попасть на борт, чтобы расслабиться наконец.
Смотрю «Аватар. Легенда об Аанге» – непривычно детское, но досмотрю уж.
Вечером. Ну вот, я второй день подряд вообще не говорю с людьми, это беспокоит! Надо срочно что-то делать. Нельзя думать, что все такие же ужасные.
А-а-а, какие же токсики! Почему я не могу спокойно им разъяснить, что так разговаривать нельзя?
Зато забрала письмо от молодой коллеги из института, с которой познакомилась в прошлой экспедиции, – как же хорошо! Она интересно рассказывает про свою жизнь, про осень в Петербурге, а также поддерживает и даже даёт практический совет насчёт ужасного коллеги. Он очень простой – не воспринимать его слова как личное. Почему-то я склонна принимать всякие плохие слова на свой счёт, но, когда читаешь такой совет от третьего лица, становится лучше, я понимаю, что дело не во мне, и думаю, теперь мне будет проще отстраниться.
Ха-ха, чувствую себя Алексом из «Заводного апельсина» – как и он, я после терапии абсолютно беззащитна перед агрессорами, потому что долго училась не быть такой, а быть кем-то обратным. Видимо, как и у него, у меня что-то пошло не так, и теперь защищать себя я совершенно не умею. Странно, что обнаруживаю это только сейчас. Эх, какие-то книги по селфхелпу у меня завалялись в электронной книжке с давних пор, я надеялась, что никогда больше не придётся такое читать, но поищу, может, будет что полезное…
Дошла в «Б.» до темы близких отношений брата и сестры – интересно зарифмовалось с «Ужасными детьми», которых читала недавно.
24 Октября
Ночью чувствовала себя счастливой – оттого, что есть всё-таки среди моих знакомых люди, которые понимают и помогают, благодаря которым я чувствую себя нормальной. Сейчас всё опять съехало…
Сходила к врачу на плановый ежемесячный осмотр. Долго собиралась с силами на дорожке, решила рассказать ему про проблемы с коллегами – знала, что он будет спрашивать про самочувствие вообще, не только физическое здоровье. Было сложно не заплакать, но я рассказала всё в общих чертах. Он, конечно, посоветовал поговорить с ними прямо о том, что меня оскорбляют – возможно, они этого не знают. Я и так понимала, что это надо сделать, но думала (и сейчас думаю), что они в очередной раз отмахнутся, обратят всё в шутку или начнут винить меня… Но теперь точно знаю, что поговорить надо, а если разговор пройдёт плохо – врач сам поговорит и привлечёт начальника. Главное, что я поделилась. После обеда приходила в лабораторию за кофе – состоялся неприятный разговор с главным в нашем маленьком отряде, он опять грубо со мной разговаривал. Но начать серьёзный разговор про коммуникацию в нашей группе я не могла, потому что там был техник – настраивал ноутбуки. С тех пор жду подходящий момент… Как же надоело! Даю себе сегодняшний день на этот разговор.