Восьмое правило волшебника, или Голая империя
Шрифт:
Матери у Дженнсен и Ричарда были разные, но зато один бесчеловечный отец — Даркен Рал. Младшей сестре исполнилось двадцать, небесно-голубые глаза сияли на ее лице, а на плечи ниспадали локоны рыжих волос. Дженнсен унаследовала от Даркена Рала совершенные строгие черты лица, но кровь матери придала им простоту и очаровательную женственность. Ричарду от отца достался проницательный взгляд, но в выражении его лица, в серых глазах отражалась собственная манера поведения.
— Я видела, как соколы одним движением разрывают на части мелких зверьков, —
Ее козочка Бетти мелко дрожала, всем своим видом подтверждая слова хозяйки.
— Будем сменять друг друга всю ночь, — предложила Кэлен, отвечая на невысказанный страх Дженнсен. Едва ли соколы были единственной причиной, но уже и этой одной было довольно, чтобы решить выставить караул.
В мрачной тишине на безжизненные горы опускались иссушающие волны жара. Путникам тяжело пришлось минувшим днем, пока они шли через выжженную долину, а затем по пустынной равнине, но никто не жаловался на тяготы пути. Жестокий жар вызывал у Кэлен боль в сердце. И хотя сама она до смерти устала, но помнила и о том, что за последние несколько дней Ричард спал меньше, чем каждый из их отряда. Предводитель держался молодцом, и о том, насколько он истощен, Кэлен догадывалась не по его походке, а по выражению измученных глаз.
Вдруг она поняла, что так изматывает нервы, — всепоглощающая, гнетущая тишина. Ни звука не доносилось до ушей: ни тявканья койотов, ни далекого воя волков, ни трепета крыльев летучей мыши, ни похрустываний енота, ни возни полевок, ни даже жужжания насекомых. Любой звук был бы звуком жизни, любой мог предупредить о возможной опасности. Но мертвая тишина окутывала необитаемый край. Здесь никто не жил — ни койот, ни волк, ни летучая мышь, ни полевка, ни даже насекомые. Всего лишь горстка живых существ когда-либо посягала на эту бесплодную землю. На путешественников пала безмолвная, беззвездная ночь.
Несмотря на жару, Кэлен передернула плечами. Она взглянула на птиц, все еще хорошо заметных на западном крае лилово-багрового неба. Даже такие чудовища не задержатся надолго в этой пустыне.
— Довольно страшно впервые встретить создание, столь грозное, что даже не знают, что оно существует, — заметила Дженнсен. Она отерла рукавом пот со лба и сменила тему. — Я слышала, что если хищные птицы кружатся над тобой в начале пути, то это не к добру.
Доселе молчавшая Кара приблизилась к Кэлен.
— Дайте мне только подобраться к ним поближе, и я повыдергиваю их жалкие перья, — длинная светлая коса Кары (мета ее профессии) взметнулась в знак подтверждения этих слов. — Посмотрим тогда, что они за предзнаменование.
Ее глаза потемнели, словно она увидела чернокрылых хищников. Украшенная полосами из особой черной ткани защитная одежда, которую носили и все остальные, кроме Ричарда, придавала Каре устрашающий вид. Неожиданно став правителем, Ричард получил в наследство Кару и ее сестер Морд-Сит.
Ричард
— Однажды ястреб уже кружился надо мной в начале путешествия, — задумчиво проговорил он.
— И что случилось? — нетерпеливо спросила Дженнсен, словно его ответ мог подтвердить древнее суеверие.
— Я взял в жены Кэлен, — просто ответил Ричард, расплываясь в улыбке.
— Ну, это только доказывает, что опасность существует для Матери Исповедницы, а не для тебя, лорд Рал, — скрестила руки на груди Кара.
Ричард нежно обнял Кэлен за талию. Она тоже улыбнулась и склонилась к его плечу, отвечая на объятие. Да, в конечном счете, то путешествие привело к тому, о чем Кэлен не могла даже и мечтать — они стали мужем и женой. Женщины как она — Исповедницы — не осмеливаются думать о любви. Благодаря Ричарду, Кэлен узнала, что такое истинная любовь, со всеми ее радостями и страданием.
Кэлен бросало в дрожь при мысли о тех временах, когда она думала, что Ричард мертв или с ним случилось нечто еще более страшное. Сколько раз она изнемогала от желания быть с ним, просто чувствовать тепло его рук или хотя бы знать, что он в безопасности.
Дженнсен бросила взгляд на пару, слившуюся в объятии и подумала, что ничто теперь не удержит Кару от насмешек. Кэлен понимала причины недоумения девушки. Она подумала, что для чужеземца, а особенно для д'харианки (а Дженнсен была типичной д'харианкой) должны казаться странными насмешки Кары над Ричардом: охрана не подсмеивается над своим господином, особенно если он — господин лорд Рал, Магистр Д'Хары.
Защищать лорда Рала ценой собственной жизни всегда было священной обязанностью Морд-Сит. А потому внешняя непочтительность Кары по отношению к Ричарду была, по сути, празднованием свободы и своеобразной данью уважения к тому, кто даровал ее.
Морд-Сит стали ближайшими защитниками Ричарда по доброй воле. У лорда Рала не было выбора. Чаще всего охранники не уделяли должного внимания его приказам, если только не находили их достаточно важными. Они были свободны в том, чтобы выбирать то, что для них важнее всего: на первом месте для Морд-Сит стоит безопасность Ричарда.
Со временем Кара, их вездесущий телохранитель, стала одним из членов семьи. А за последнее время семья неожиданно выросла.
Со своей стороны, Дженнсен необычайно тронуло то, как ее приняли. Девочка росла в бесконечных скитаниях, вечно боясь, что отец, Магистр Рал, найдет и убьет ее так же, как он уничтожил многих своих нежеланных отпрысков.
Ричард дал знак Тому и Фридриху возвращаться к повозке и лошадям — они остановятся здесь на ночь. Том поднял руку в подтверждение того, что понял приказ, и ушел расцеплять упряжку.