Восьмое правило волшебника, или Голая империя

Гудкайнд Терри

Кэлен быстро приближалась. Она не позволит ему сбежать. И не даст ему солгать.

Он ей исповедуется.

Рука Кэлен начала подниматься. Ее сила разворачивалась, как пружина, и она чувствовала ее в самой глубине собственного существа.

Этот человек пытался убить Ричарда. Она намерена узнать, есть ли способ спасти его. И этот человек скажет ей все.

Кэлен решила, что коснется его.

В этом не было необходимости, но вряд ли это ее остановит. Какие-либо эмоции в отношении поступка Оуэна испарились, теперь они не имели значения. Только истина вела Кэлен.

Она была сама неукротимая решимость.

У него нет шанса. Он — ее.

Кэлен видела, как парень застыл, наблюдая за тем, как она приближается, видела его широко раскрытые голубые глаза, слезы на щеках. Кэлен ощутила холодный виток силы, требующий освобождения. Пока ее рука поднималась к тому, кто причинил вред Ричарду, она ничего не хотела так сильно, как того, что собиралась сделать.

Он — ее.

Вдруг между ними оказалась Кара.

Кэлен перестала видеть Оуэна из-за Морд-Сит. Исповедница хотела оттолкнуть Кару, но та была готова и твердо стояла на земле.

— Нет. Мать-Исповедница, нет! — Кара схватила Кэлен за плечи и заставила ее сделать три шага назад.

Кэлен все еще смотрела на Оуэна, пусть даже она его и не видела.

— Уйди с дороги, — приказала она охраннице.

— Нет. Остановись.

— Убирайся! — Кэлен пыталась толкнуть Кару, но женщина не сдвинулась с места. — Кара!

— Нет. Послушай меня.

— Кара, уйди…

— Слушай меня! — Морд-Сит затрясла Кэлен с такой силой, что женщине показалось, что ее шея вот-вот сломается.

— Что?! — Кэлен задыхалась от ярости.

— Подожди, что он скажет. Оуэн зачем-то сюда пришел. Когда он сообщит то, что хотел, ты сможешь, если захочешь, применить свою силу или прикажешь мне, и он будет вопить так, что уши луны свернутся трубочкой. Но сначала нам нужно услышать, что он скажет.

— Скоро я узнаю все, что у него есть за душой, узнаю правду. Когда я его коснусь, он расскажет все.

— А если в итоге Ричард умрет? Жизнь лорда Рала висит на волоске. Прежде всего нужно думать об этом.

— Я и думаю. С чего ты взяла, что я собираюсь его убить?

— Что если твоя сила убьет его по неизвестным нам причинам? — зашептала Кара, потянув Кэлен ближе к себе. — Помнишь недавние события? Помнишь Мартина Пикарда, который заявил, что пришел убить Ричарда? Тогда это было так же легко, как и сейчас, — в голосе девушки была страстная убежденность. — Подумай, стоит ли тебе касаться этого мужчины; а вдруг это ловушка, в которую нас заманивают наживкой особого рода? Что, если наши враги подталкивают тебя к тому, чтобы ты это сделала? А если они таким изощренным способом заставляют тебя стать инструментом их плана? Это будет непоправимо. Если лорд Рал умрет, мы не сможем вернуть его, — гневные голубые глаза Кары были мокры. Сильные пальцы вцепились в плечи Кэлен. — Почему бы сначала не выслушать его, а уже потом касаться? Ты сможешь взять его потом, если решишь, что это необходимо, но сначала выслушай. Мать-Исповедница, я — Сестра Эйджила, прошу тебя, ради жизни лорда Рала, подожди.

Нежелание Кары применять силу остановило Кэлен больше, чем что-либо другое. Ведь если и был на свете кто-нибудь, готовый

прибегнуть к силе ради защиты Ричарда, так это Кара.

В тусклом свете лампы Кэлен изучала выражение лица охранницы. Несмотря на слова Кары, Кэлен не знала, стала бы сама Морд-Сит колебаться.

— А если эта попытка бесполезна? — спросила из-за спины Дженнсен.

Кэлен оглянулась на сестру Ричарда и увидела, что девушка взволнована.

Когда-то Кэлен совершила ошибку, не среагировав быстро, и Ричарда схватили и забрали от нее. Тогда ошибка стоила Ричарду свободы, на этот раз — может стоить жизни.

Но Кэлен знала и то, что несмотря на тяжелые последствия тогдашнего ее колебания, сейчас может и не быть необходимости в немедленных действиях.

Она снова посмотрела в глаза Каре.

— Хорошо. Послушаем, что он скажет, — большим пальцем она стерла слезу со щеки Кары, слезу смертельного страха за жизнь Ричарда, страха потерять его. — Спасибо, — прошептала Кэлен.

Кара кивнула и отпустила ее.

— Тебе лучше не разочаровывать меня в том, что я остановила ее, — развернулась она к Оуэну, сложив руки на груди и приковав его взглядом к месту.

Парень смотрел на них — Фридриха, Тома, Дженнсен, Кару, Кэлен и даже на того человека, которого коснулась Кэлен, лежащего недалеко на земле.

— Вначале я хочу знать, как ты мог отравить Ричарда? — спросила Мать-Исповедница.

Оуэн облизал губы, боясь говорить, но именно для этого он и пришел. Мужчина уставился в землю.

— Когда я увидел пыль, поднимаемую повозкой, то понял, что вы уже недалеко, и вылил воду из своих мехов. Когда лорд Рал нашел меня, я попросил напиться. Он дал мне воды, а перед тем, как вернуть ему мех, я подсыпал яд. Потом я увидел, что появилась и ты, и решил отравить вас обоих, лорда Рала и тебя, Мать-Исповедница. Но у тебя был свой мех, и ты отказалась глотнуть воды, когда лорд Рал предложил тебе. Но я подумал, что это уже неважно. Все должно было сработать отлично.

Кэлен не предполагала, что чувствовать после такой исповеди.

— Значит, ты собирался убить нас обоих, но получилось отравить только Ричарда?

— Убить?.. — Оуэн поднял голову, потрясенный этой мыслью. Он решительно замотал головой. — Нет, нет, ничего такого. Мать-Исповедница, я старался прийти к вам раньше, но эти люди напали на вас первыми. Я должен был дать противоядие лорду Ралу.

— Вижу. Ты хотел спасти его, после того, как отравил, но когда ты пришел, мы уже покинули лагерь, — саркастически сказала она.

В глазах парня снова заблестели слезы.

— Это так ужасно. Все эти трупы — кровь. Я никогда не видел такого жестокого побоища, — он скривил рот.

— Это могли быть мы — наши трупы, если бы мы не защитили себя, — напомнила Кэлен.

— И вы ушли — ушли. Я не знал, куда вы направились, — повествовал Оуэн, раскачиваясь и полузакрыв глаза, словно не слышал ее. — Трудно было идти по следам повозки в темноте, но мне пришлось. Я бежал, чтобы встретить вас. Я так боялся, что на меня нападут птицы, но знал, что должен успеть к вам этой ночью. Мне нельзя было ждать. Я очень боялся, но пришел.