Восьмой ангел
Шрифт:
– Упс! – Ганс попытался вложить в междометие самый ободряющий тон, но на Демьяна все равно было жалко смотреть.
Пустота
Простите, Ваше Cвятейшество! – в приемную келью просунул голову референт Правдопопулюс, У меня есть известия.
Вещай!
Да собственно… Правдопопулюс нервно поправил кипу – на Седьмом поверхе шла декада иудаизма, Просто вы ведь уделяете внимание одной студиозус-ангелессе…
Глава
Знаю-знаю! Но вы недавно запрашивали ее позывные.
Понеже уншая воспитанница академии веков последних!..
Не смею спорить, однако молва тут донесла…
Глаголь, скорее, Амбросий вышел из-за стола, и вплотную подошел к Правдопопулюсу. Не тяни душу!
Глубокий тяжелый свет разгорающегося патриаршего раздражения поверг Правдопопулюса в священный трепет.
Ее видели на Земле, пролепетал он.
Аль не дипломные работы у иноков академии? Практика там, на земах и их судьбе горькой.
Референт замотал головой, набрал в грудь воздуха и выпалил:
Ее видели в Среднем мире в неподобающей компании.
Сиречь ватажиться[193] с отроком Паскуалем греховодству сродни? – в сердцах стукнул патриарх тяжеленным томиком Торы по столу.
Про Паскуаля ничего не сообщали. Ее видели с демоном. Кажется, одним из высших.
Господь Всеединый, кой подвиг ей в голову втемяшился?
Ваше Святейшество, рискую вызвать гнев ваш, однако обстоятельства, в которых видели ангелессу Кристину, подвигом и не пахли.
В кабинете повисла звенящая тишина. Не то, чтобы патриарх не доверял своему референту. Просто он слишком хорошо знал своих подчиненных. Изучил вдоль и поперек за столько веков-то. Его Святейшество расправил талес, погладил цицит[194]. Успокоив нервы, изобразил доброжелательное выражение лица и поощрил референта:
Отсель без суесловия, Правдопопулюс, понеже внимаю я, – и приготовился внимательно слушать.
* * *
Ласковый солнечный лучик облюбовал лицо Кристины и упрямо щекотал ресницы.
– Знаю, знаю, что вставать пора!
Ощущение бесконечного счастья, заполнившего собой каждую клеточка тела. Такого восторга бытия своего существования Кристина не испытывала, пожалуй, с беззаботного детства.
Она потянулась, оглянулась и… вспомнила. То, что произошло вчера, вернее уже сегодня, это не поддается анализу. Ангелесса тут же натянула на себя простынь до самого подбородка, а по спине предательски побежал холодок ужаса.
Что я наделала?
Когда страх добрался до коленок и устроил конечностям показательное дрожание, Кристина решила взять себя в руки.
Она рывком села на кровати и прислушалась к собственным ощущениям.
Не может быть плохо за то, что мне так хорошо! Это будет просто не справедливо, Господи! Почему нам не говорили, что это так, Кристина задумалась, пытаясь подобрать определение, Божественно!
Она решительно встала. Комнату мгновенно наполнил десяток Кристин, отражающихся в многочисленных зеркальных поверхностях на стенах, на потолке и даже на натертом до зеркального блеска паркете. На ангелессу отовсюду смотрела прекрасная и свежая девушка, словно и не было этой утомительной ночи. Прекрасная и счастливая. После упоительной ночи с черноволосым демоном.
Она огляделась вокруг в поисках одежды. Кроме мебельного погрома, нигде ничего, только крохотные трусики висят на краешке невысокого прикроватного пуфа.
Кристина посмотрела в окно. Завораживающее зрелище светающего неба и просыпающегося моря. Бурливого, словно утренние капризы ребенка.
Завернувшись в простынь, она выглянула в коридор, и прокричала:
С добрым утром!
В ответ – тишина.
Ау! Демьян, ты где?
В ответ кто-то засеменил к башне. Это не были шаги Демьяна. Кристина бросилась обратно в комнату и забралась с ногами на постель.
Через мгновение в дверь заглянула Сура. В руках она брезгливо держала части Кристининого гардероба, оброненные в дороге в спальню башни.
А, уже проснулись! – подозрительно чисто, без акцента проговорила Сура.
Кристина удивилась:
Что случилось с вашим языком?
За ночь выучила! Уснуть некоторые, Сура укоризненно посмотрела на девушку, не давали, вот и заговорила, решила сделать хозяинам подарок. Хотя зря – к тупой, неграмотной прислуге претензиев меньше.
А где Демьян?
Где-где? Уехали!
К-куда?
А кто ж их знает, хозяинов.
Давно?
Да уж с часа три назад. Собрались и отчалилили. Вам машину велели с водителем подать. До Орланды, значит. Велели сказать, что туда приедуть. Только ты это, девка, Сура, наконец, протянула одежду сгорающей со стыда Кристине, лучше их не жди. Двигай-ка домой, к папе, к маме.
У меня нет.
Чего нет? Дома?
Нет, папы с мамой.
Сирота, значит. Ну, тогда понятно, такую как ты намного легче окрутить.
Меня никто не окручивал! – По щеке Кристины потекли слезы. – Сама, дура такая!
Э, соленой воды здесь хоть утопись! Твоей здесь не надобно, зло проговорила Сура. – Говорят одевайся, Касым ждет уже.
Такого унижения Кристина снести не могла. Она молча оделась, привела себя в порядок. Взглянула еще раз в окно на бушующий прибой. И активировала аварийный портал.
* * *
Его Святейшество упрямо набирал позывные Кристины. Церковь – молчание. Мечеть – молчание. Синагога – молчание. «Абонент вне зоны действия сети. Перезвоните, пожалуйста, позже». Куда она могла подеваться, и как назло, никакого завалящего храма поблизости.