Восьмой грех

Ванденберг Филипп

— Теперь можно объяснить следы благовоний на одежде синьоры Марлены Аммер. И они ведут в Ватикан, что, честно говоря, немного странно. В любом случае при расследовании некоторых обстоятельств этого дела возникнет ряд юридических сложностей. С точки зрения закона, Ватикан — полноправное государство в государстве с территорией в сорок четыре гектара и оно не подлежит юрисдикции Италии. Хотя раньше финансовые махинации расследовались по итальянским законам. Такое нечасто встречается, знаете ли.

— Особенно если речь идет о кардинале!

— Если

мне не изменяет память, в последний раз нечто подобное произошло в эпоху Ренессанса, хотя тогда Италии не существовало как таковой, по крайней мере не в нынешней государственной форме. Вообще-то, след преступления, который ведет в Ватикан, необязательно должен закапчиваться в кабинете кардинала.

Катерина одобрительно кивнула, хотя и думала о своем. Этот разговор все больше и больше не правился Лиме, и она лихорадочно думала о том, как бы достойно завершить навязанную ей встречу.

Прокурор посмотрел на нее. Казалось, он прочитал мысли Катерины. Девушка смутилась, когда Мезомед сказал:

— У вас, наверное, был трудный день. Я не хочу вас задерживать. Вы уже слышали о трагической гибели маркизы Фальконьери? Вы ведь упоминали о ней в своей статье.

— Маркиза…

— Да. Мертва! Вскоре после того, как ее отпустили из-под стражи, в нее стреляли.

— Но это невозможно!

— В этой стране возможно все, синьора Лима.

Катерина нервно сглотнула.

— И кто убийца?

— Коллега из прокуратуры сейчас ведет следствие, — ответил Мезомед.

— Когда это произошло?

— Сегодня около обеда. Перед ее домом. Явно прослеживается почерк мафии. Свидетели утверждают, что стреляли из движущейся машины. Полиция нашла тело маркизы в луже крови. Такой стиль характерен для Неаполя.

— Но это значит, что в убийстве Марлены Аммер замешана мафия! Ни для кого не секрет, что маркиза дружила с синьорой Аммер.

— Я думаю, это маловероятно. Скорее, тут нужно искать мотив в грандиозных мошеннических операциях маркизы. С мафией лучше не шутить.

Прокурор говорил так, будто уже раскрыл это дело. Он высказывался предвзято и явно не хотел связать два преступления вместе.

У Катерины снова зародились сомнения по поводу намерений Мезомеда. Если у него действительно была цель раскрыть убийство Марлены, он не должен был просто так списать смерть маркизы на мафию и тут же забыть о ней. Большинство убийств, совершенных мафией, так и оставались нераскрытыми. Катерине вспомнился последний разговор с маркизой Фальконьери. Прежде всего ее таинственный намек на Апокалипсис.

— Вы сильны в Библии, доктор Мезомед? — прервала долгое молчание Катерина.

— В Библии? Как понимать ваш вопрос?

— Вы знаете «Откровение» Иоанна?

Мезомед слегка улыбнулся:

— Почему вы спрашиваете меня об этом?

— Да так. — Катерина благоразумно умолчала о своем визите в тюрьму. У нее не было ни малейшего желания, чтобы ее имя появилось в документах расследования.

Прокурор деловито взглянул на часы.

— Я уже достаточно вас задержал. Но вы мне очень

помогли. Я бы охотно забрал эти фото с собой. Могу я вам еще позвонить, если у меня возникнут вопросы?

— Конечно, — ответила Катерина и встала. Она была рада, что прокурор наконец-то ее отпустил.

Глава 31

Как всегда, в каждый первый четверг месяца, в девять часов тридцать минут государственный секретарь Филиппо Гонзага выезжал из Ватикана, сидя на заднем сиденье своего служебного темно-синего «Мерседеса-500S».

И как всегда, путь его лимузина лежал через ворота Кортиде деи Сан Домазо. Целью его поездки был дворец Квиринал — резиденция президента Италии.

Обычно за рулем сидел Альберто, водитель кардинала, но сегодня тем же маршрутом Гонзагу вез его секретарь Соффичи. Они проехали по мосту Понте Витторио Эмануэле, потом свернули на одноименную набережную и помчались в восточном направлении.

Встреча с президентом была обычным мероприятием, на котором обговаривалось и согласовывалось государственное планирование. Как правило, диалог между государственным секретарем и президентом проходил, по сути, без неожиданной и новой для них информации. Такова была дань традиции.

Через час беседы государственный секретарь вышел к входному порталу дворца, где Соффичи припарковал тяжелый «мерседес». Гонзага предложил секретарю поехать в объезд по Ринита деи Монти — церкви над Испанской лестницей (никто и не догадывался, что ее построили французы). Предложение сделать крюк не было неожиданным. Такой маршрут иногда случался и не привлекал внимания, потому что государственный секретарь во время ознакомительных туров сидел за тонированными стеклами автомобиля.

Когда машина притормозила в нескольких метрах от церкви Сан Джакомо, на узкой Виа Канова, дорогу перегородили два мотоциклиста. В зеркало заднего вида Соффичи заметил еще двоих. Но прежде чем он успел среагировать и заблокировать двери, мужчины в черных кожаных куртках спрыгнули с задних сидений мотоциклов. Один резко распахнул водительскую дверь, другой — заднюю, пассажирскую. Как загипнотизированный, Соффичи смотрел на иглу в руке одного из «кожаных». Затем он почувствовал сильный удар в шею и в то же мгновение потерял сознание.

Кардинал попытался защититься, когда понял, что его ждет та же участь. Но второй «кожаный» оказался быстрее и ударил Гонзагу иглой в то место, где шея переходит в затылок. Кардиналу показалось, что его тело за секунду превратилось в кусок льда. Это неведомое ранее ощущение затмило собой боль, и он потерял способность четко мыслить. Все вокруг стало холодным и пустым, как Вселенная.

Ни один из прохожих не заметил нападения. «Кожаный», который обездвижил водителя, бросил его на пассажирское место, а сам сел за руль. Второй отодвинул кардинала и уселся рядом. Потом темно-синий «мерседес» резко рванул с места и поехал на север. Оба других мотоциклиста исчезли в противоположном направлении.