Восьмой поверенный

Баретич Ренато

— Безумцы! — крикнул он, отвернувшись от алтаря и глядя против света на длинноногий силуэт Тонино, который остался стоять в небольшом дверном проеме при входе в церковь. — Вы все безумцы, — сказал он тише. — И ты вместе с остальными. Чем вы тут занимаетесь? Что вы хотите создать? Какую-то утопию, Аркадию, какого хрена?

Тонино слегка кашлянул: — Кхм, мы в церкви…

— Да что церковь, какая церковь? У вас нет ни священника, ни службы, а этот тип, что нарисован наверху, — вылитый святой Георгий, если только Евсевий не участвовал по молодости в рыцарских турнирах, а потом покаялся! О чем ты говоришь, парень?!

—

Как бы тебе объяснить… хм… это тоже долгая история. Эта церковь изначально и была посвящена святому Георгию, но в шестнадцатом веке, если мне не изменяет память…

— О, нет! Нет-нет-нет, пожалуйста, прекрати… Не надо, я прошу тебя… Все эти твои долгие истории. А вот эта святая вода при входе — которая на самом деле морская вода — это, конечно же, опять долгая история?

— Ну, если нужно, я могу ее сократить. Ты, возможно, слышал, что в консервативных католических общинах на побережье есть такой обычай, когда настоятель вскоре после Пасхи идет благословлять море. У нас нет настоятеля уже почти шестьдесят лет. Следовательно, у нас некому благословлять обычную воду. Но если ты воскресишь в памяти античное изречение «опусти палец в море, и обретешь связь со всем миром», то сможешь заключить, что самая святая вода на этом острове — это и есть морская вода. Поэтому…

Синиша устало пожал плечами.

— Логично. Все очень логично. Но это не отменяет того факта, что вы конченые психопаты. Лично ты мне симпатичен, но и ты тоже псих, стопудово.

— Я просто стараюсь тебе помочь. На острове ты определенно не найдешь другого такого человека. Звучит банально, но здесь я твой единственный друг, по крайней мере пока.

Пораженный в самое сердце, поверенный взял своего переводчика под руку, вывел его из церкви и сел с ним в углу лоджии.

— Ладно, блин, друг ты мой единственный… Извини, если я тебя обидел, я правда не хотел: просто после всего, что ты мне наговорил, еще и этот тотальный бойкот… Скажи, что мне теперь делать? Я здесь новичок, а у тебя уже есть опыт в подобных ситуациях.

— Сразу хочу тебя предупредить, что если ты сейчас пойдешь по деревне и начнешь расспрашивать, почему никто не явился, все будут отвечать, что вы друг друга неправильно поняли и они думали, что собрание в одиннадцать вечера. Ни в коем случае не соглашайся. Если ты и вправду решишь устроить собрание за час до полуночи, они объявят тебя душевнобольным и недееспособным и будут бойкотировать любую твою новую инициативу до тех пор, пока ты таким действительно не станешь. Как третий поверенный. Или четвертый, погоди-ка… Третий или четвертый?

Тонино глубоко задумался, погрузившись в анализ этой дилеммы с таким видом, будто речь шла о вопросе вселенского масштаба.

— Тонино… Эй, Тонино! Да насрать, кто из них это был, эй! О, чтоб тебя, опять, что ли, тебя прихватило… Тонино! Твою ж мать…

Уперев согнутый указательный палец в кончик носа, Тонино неподвижно глядел на каменную лавку в противоположном конце лоджии или даже сквозь нее. На его лице застыла припоминающая улыбка.

— Ох, черт побери, ну что это такое? — отчаянно пробормотал Синиша и стал мерить шагами лоджию. Потом со значительным видом посмотрел на часы. Без десяти двенадцать. Что вчера вечером говорил этот Симпсон, сколько это длится у Тонино? Пять минут? Десять? А что, если он будет так сидеть пять часов? Прохаживаясь взад-вперед, он краем глаза заметил какое-то движение: сгорбленный

старик пытался, как это бывает в мультфильмах, на кончиках пальцев незаметно перейти Пьоц и уже успел добраться до его середины.

— Стой!!! — закричал Синиша и быстро оглянулся на Тонино, который даже не шелохнулся. Мультяшный персонаж остановился, огляделся по сторонам, потом выпрямился и уже обычным шагом продолжил свой путь в том же направлении, не обращая на Синишу никакого внимания.

— Эй! Стой, стрелять буду! — крикнул поверенный и выбежал из тени на солнце. В это время одна половина его мозга удивлялась второй: «Стрелять буду?!?» Двенадцать ровно, солнце тебя возьми, вот ты и попался, ровно в двенадцать часов, ну плюс-минус, думал он, быстро приближаясь к застывшему мужчине.

— Ну и куда ты? Куда ты идешь, когда я тебя зову? — набросился он на несчастного старика, остановившись в шаге от него.

— Ты что, родня этому моему парнишке, ты тоже остолбенел? Куда ты идешь, спрашиваю я тебя? Может быть, на собрание жителей острова, а?

— Я бы онли пош до…

— Онли-анли, пиш-пош! Ду ю парларе кроэйшен?

Мужчина испуганно закивал.

— Супер! Тогда, во-первых, скажи мне, был ли ты в составе той банды, что встречала меня вчера вечером?

Старик отрицательно покачал головой. Синиша посмотрел ему в глаза, пытаясь отыскать хоть искорку лицемерия, хотя бы малейший налет лукавства, что-нибудь, что позволило бы ему взять над ним верх. Ничего такого он не увидел. В конце концов, если бы бедолага и вправду был чуть похитрее, он бы, конечно, обошел Пьоц переулочками, а не перся бы прямо через центр. Ну и если бы он действительно хотел подложить ему свинью, он бы сейчас не трясся вот так от страха. Обдумав все это, поверенный продолжал более спокойным тоном:

— А что тебе сказали, во сколько сегодня собрание перед церковью?

— У-уно уро до пуолноци…

— Как и всегда в первый раз, да? — сказал Синиша, изображая дружелюбие, и положил руку ему на плечо.

Старик с облегчением кивнул, довольный, что события, кажется, развиваются благоприятным образом.

— Как вас зовут, уважаемый? Я Синиша Месняк, поверенный правительства Республики Хорватии на вашем острове.

— Зани… Смеральдиць Зани, — ответил старик, немного помедлив перед тем, как пожать протянутую ему руку.

— Шьор Зани, собрание было назначено на одиннадцать утра, то есть час тому назад. Завтра оно состоится вновь, в это же время, на том же месте. А если вы снова решите меня кинуть, я вызову сюда спецназ, чтобы все живое на острове было арестовано из-за угрозы конституционному строю Республики Хорватии. Так всем и передайте. Завтра в одиннадцать. В о-дин-над-цать ут-ра. Это ваш первый и последний шанс исправиться. Иначе я обо всем расскажу, и ваша идиллия полетит к чертям собачьим. О’кей? Можете идти.

Зани повернулся в ту сторону, откуда пришел, и, крестясь, быстро зашагал прочь. Когда он скрылся в узенькой улочке, Синиша не спеша направился обратно к Сешеви. В кино подобная сцена сопровождалась бы музыкой, намекающей на скорую месть праведника.

— Третий! — закричал Тонино, вскакивая с лавки и оглядываясь по сторонам. — Все-таки это был третий!

— Я здесь, Тонино. Слушай, а Зани Смеральдич — случаем не твой родственник?

* * *