Восьмой

Филимонова Любовь

Ковчеговцы с недоумением уставились на него.

– Вы заметили, что мы чем-то отличаемся от местных… то есть, от тех, кто живет в Юдоли?

– Еще бы, – мгновенно отреагировал инсургент.

– Погоди, – прервал его Сэм. – Я у остальных спрашиваю…

– Аура, – коротко произнесла Василиса. – Я только в этом путешествии заметила …

– Похоже, и мне стало казалось что-то такое, – отозвался и Вик Путешественник. – Особенно в последнее время.

– В том-то и дело. Чем дольше мы живем там, в

Мирах, – тем больше меняется наша энергетика, наши мысли… все меняется. И даже материя. Не зря для того, чтобы вновь здесь появиться, нам нужны были и эти тренировки и вся эта перенастройка. Чтобы местным мы казались такими же…

Сэм был рад, что не нужно долго объяснять суть дела.

– Но местные вряд ли замечают это. Разве что видящие, – уточнил Вик. – Не настолько уж это бросается в глаза.

– Согласен. Да, но это довольно заметно в полутемных помещениях, и когда облачность, и в сумерках…

– Придется принимать какие-то меры, чтобы не бросаться в глаза, – вмешалась Ли. – У меня есть кое-какие соображения. Например, это может быть шляпка с фонариками… Костюм с блестками… Или....

– Рад, что есть понимание. Да, над этим еще придется серьезно поработать. Егорий, расскажешь о вчерашнем? – Сэм повернулся к инсургенту.

– Да, ребята. Команда – это хорошо. Но в том-то и дело, что когда мы вместе – над нами возникает свечение намного ярче, чем над каждым из нас в отдельности. Наши поля, соединяясь, образуют такой интенсивный… светящийся столп, довольно заметный для посторонних.

И инсургент принялся пространно описывать вчерашнее ночное приключение.

– В общем, наш вчерашний ночной спец.эффект напоминал салют по случаю какого-то всенародного праздника.

– …так что Егорию пришлось немного поработать над нашей маскировкой, – добавил Сэм.

– Да, пришлось организовать летучих мышей, чтоб их стая до утра кружила над нашей крышей, – с улыбкой сказал Егорий, заплетая свои длинные волосы в косу, – Наши летучие мыши благополучно перекрывали этот столп, чтобы он не бросался в глаза, – и так до рассвета.

– И как ты их «уговорил» маячить именно над нашей над крышей? – с неподдельным интересом спросила Ли.

– Ну, вообще-то мне легче всего обычно работается с бабочками. Вот я и пригласил стаю бабочек, а уж мышей-то долго уламывать не пришлось!…

– Так ты настоящий шаман? – Ли была явно восхищена собеседником.

Егорий даже засмущался, опустив голову.

– Не знаю, насколько это было своевременно, но тот сноп света над нашей гостиницей, трудно было не заметить. В том числе и наблюдателям из разных местных органов надзора. Не забываем, что мы тут как нелегалы.

– Именно поэтому, – быстро вмешалась Василиса, – нам придется как можно быстрее менять место жительства. И, возможно, придется менять его еще не раз.

– Поддерживаю, – решительно сказала Лю.

Все замолчали, каждый погрузился

в глубины собственной интуиции.

– И – да, это нужно сделать как можно скорее, – заключил Сэм-Сэм.

Стук в дверь, застал их врасплох. Они замерли, просчитывая все варианты возможных гостей. Мужчины замерли, как по стойке «смирно». Лю автоматически сгруппировалась. Кто знает, когда, в какую минуту в этой земной Юдоли, найдет их бой?

…Но это был только рассыльный из ресторана, прикативший тележку с чаем, круассанами, пирожными и прочими сладостями. Из-за его спины выглядывал Александр. Он сиял, как начищенный пятак.

– А это я заказал, – весело объявил он. – Проснулся – а вас нет! Собрались завтракать без меня?

Александр выглядел, словно родился заново: выглядел уверенно, настроение, судя по всему, у него было превосходное. Ничем не напоминал прежнего Александра, погруженного в рефлексии и переживания, с трудом переносящего нелегкую атмосферу Земли. Этот новый Александр излучал веселье, улыбался, словно в предвкушении праздника.

– У тебя что, день рождения?, – на всякий случай осведомился Сэм.

– Кто его знает, какой день мы можем назвать своим рождением?, – философски ответил Александр, пожав плечами. – Бывает, в течение жизни мы несколько раз рождаемся, умираем, меняемся – и опять словно рождаемся заново. Какой из этих дней праздновать?

– Почти Экклезиаст, – сказала Василиса, тоже улыбнувшись, кажется, впервые за время с начала их путешествия. – Но что погрузило вас… тебя в это состояние такого глубокого философского анализа?

– Мой сын жив. С ним все будет… с ним все в порядке, – улыбаясь, сообщил Александр. – Остается только найти его.

Ант по дороге домой решил самолично забежать в гостиницу, на всякий случай осведомиться, как прошла эта последняя ночь? Директора гостиницы он хорошо знал, несколько раз его выручал, «чисто по дружески», – обычное дело: перепившие командировочные, девочки, сутенеры, некачественный насвай, и тому подобное.

– Как дела? – осведомился, улыбаясь как можно дружелюбнее в ответ на вопрошающий взгляд директора (никаких скандалов последние дни у них вроде не было, а за те, что были – давно отблагодарили).

– Вот, шел мимо, решил узнать, – не у вас ли вчера ночью запускали фейерверки? А то жители района жаловались…

– Да нет, слава Богу, у нас всё тихо! – перевел дыхание директор.

Достал из стенного шкафчика хрустальный квадратный штофик и две стопки.

– Нет-нет, – категорически замахал руками Ант. – У меня сегодня еще куча дел! (На самом деле он полагал, что все же не избежит сегодня разговора с майором из спецподразделения).

– Маловато народу сейчас?, – спросил с деланным сочувствием, незаметно подводя директора к нужной теме. – Понимаю, сейчас везде проблемы. То эпидемия, то бунт…