Воспевая бурю

Роджерс Мэрилайл

Адам, однако же, выбрал себе жеребца и быстро его оседлал, а Киэр и Анья тем временем направились к лесу. Когда их маленький отряд добрался, наконец до опушки, малышка прикор­нула у Адама на руках. Им навстречу вышел Ивейн.

– Что я слышал – неприятель собирает во­йска, чтобы напасть на Нортумбрию? – нетер­пеливо заговорил Адам, прежде чем друид успел произнести хоть слово.

Ивейн, не отвечая, взглянул на девочку, дре­мавшую у воина на руках. Личико ее обрамлено было черными, как смоль, волосами, а глаза, рас­пахнувшиеся ему навстречу, были зеркалом его собственных глаз. Несомненное сходство! Насмешливая улыбка блеснула, но тут

же погасла, когда Ивейн ответил:

–Тебе известно, что король Олдфрит не же­лает ничего, кроме мира, однако епископ Уилфрид снова готовит свое ядовитое зелье, объеди­няя саксонских монархов Мерсии и Уэссекса с правителем валлийского княжества Гвилл. Зелье это замешано на жгучем желании мести прежним врагам – тебе и тебе подобным – и приправ­лено ненавистью ко всем друидам. Его-то, слов­но кипящую, расплавленную смолу, он и наме­ревается вылить на Трокенхольт. Я с моими спутниками отправлюсь туда немедленно. Над­еюсь, что с помощью заклинаний нам удастся по­мешать исполнению планов епископа.

Анья улыбнулась от удовольствия. Слова эти означали одобрение жреца. Он доволен ее успе­хом и надеется, что она может оказаться полез­ной в предстоящем опасном деле.

– Надеюсь, – добавил жрец, обращаясь к Адаму, чей скир граничил с землями короля, – ты отвезешь к моей сестре нашу племянницу, и после этого отправишься дальше, чтобы предуп­редить Олдфрита об опасности. То, что готовит епископ, грозит разлиться от Трокенхольта и поглотить всю Норумбрию.

Адам, взглянув на друида, только переспросил:

– Племянницу?

– Да, – Ивейн нетерпеливо кивнул. – Я все объясню… когда мы одержим победу.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Киэр то и дело поглядывал вверх, высматривая признаки предсказанной бури, но, если не считать лиловатой дымки сгущавшихся сумерек, небо ос­тавалось таким же чистым, как днем, коща они пробирались через лес по холму над Вендой.

Киэр родился на земле Трокенхольта, но ему ни разу не довелось побывать в замке господ, так что мальчик не представлял, сколько им еще предстоит идти до него. Но Анья знала, и, чем ближе подходили они к ее дому, подвергавше­муся теперь опасности, тем больше она ускоряла шаг. Под конец она обогнала Ивейна, стремясь поскорее увидеть родные ее сердцу распаханные поля Трокенхольта. Девушка внезапно останови­лась, и Нодди у нее за спиной тоже замер. После того как мужчины ушли в ополчение, земля эта тщательно возделывалась руками людей, не при­выкших к подобной работе. И вот теперь все труды оказались впустую: армии недругов, про­йдя через поля, вытоптали посевы. Девушка, не отрываясь, смотрела на воинов, расположивших­ся лагерем вокруг частокола, окружавшего де­ревню и замок. Незваные гости разбили палатки у^основания стены, сооруженной из толстых стволов деревьев, очищенных от ветвей и врытых рядами очень плотно друг к другу; концы их были остро обточены.

Ивейн остановился за спиной девушки; при­слонив посох к искривленному стволу дерева, жрец ласково положил руки ей на плечи, при­щурившись и глядя на открывшуюся перед ним удручающую картину. Он собирался отослать леди Брину, ее сыновей и всех жителей деревуш­ки в безопасное место, прежде чем подойдет это войско и он обрушит на него свой неистовый гнев жреца. И зачем только он потерял послед­нюю ночь, оставаясь в лесу. А ведь ему хотелось полностью восстановить силы, необходимые для великого дела.

Ивейн бессознательно сжал плечи девушки,

и Анья поняла, чем расстроен возлюбленный. Это был ее дом, ее близкие, и никогда бы она «е сделала ничего, что могло бы принести им не­счастье. И все-таки Анья не могла сожалеть о потеряных, но прекрасных минутах. Девушка за­кусила губы. Ее все же мучила совесть – ведь пока она наслаждалась в объятиях возлюбленно­го жреца, драгоценное время ушло. Часы эти были не кратковременной вспышкой страсти, а негасимым и жарким огнем любви.

– Я никогда не пожалею о минутах, прове­денных с тобой. – Чувствуя волнение любимой, Ивейн наклонился, тихонько шепча ей на ухо. – Мы просто опоздали немного, и я не успел сделать то, что хотел, прежде чем подойдут враги. Раз они здесь, мы не можем теперь дожи­даться, пока Адам завезет малышку Сайэн к моей сестре и приведет сюда короля, чтобы защитить Трокенхольт.

Ивейн и так не собирался никого ждать. Он говорил это скорее для себя, чем для спутников.

Ему незачем было напоминать об угрозах епископа. Этот глупец, похваляясь, сам же вы­болтал Анье, что сначала возьмет Брину с сы­новьями в заложники, а потом сожжет и замок, и деревушку. Более того, поскольку там не ос­тавалось защитников, епископ, по-видимому, считал, что это удастся ему без труда. И так оно, несомненно, и было бы, мрачно подумал Ивейн. Он знал гораздо лучше противника, осадившего замок, что магическое искусство его названой матери призвано помогать и лечить, а не разру­шать. А значит, при всем своем могуществе она не в силах одна одолеть эти полчища.

Догадываясь, что примолкший друид обду­мывает выход из положения и строит планы, как победить епископа и его союзников, Анья ти­хонько осмелилась предложить:

– Мы с Киэром могли бы сделать то же, что вчера вечером.

Поскольку Ивейн не отозвался, она продол­жила:

– Ты мог бы произнести заговор о прикры­тии над малым кристаллом, и Кйэр держал бы его, а я – свой. Ворота, правда, надежно запер­ты изнутри, но мы вдвоем могли бы вывести всех из замка через потайной ход.

По-прежнему стоя у девушки за спиной, Ивейн невесело усмехнулся. Анья, в отличие от него, была неопытна в подобном противостоя­нии. Но он не собирался отвергать ее предложе­ние. Лучше он осторожно укажет девушке на ошибки в ее рассуждениях.

–Твоей матери и самой ведь такое по силам, так почему же она этого не сделала?

Анья нахмурилась, досадуя на себя, что сама не подумала об этом как следует. И все-таки ста­рая привычка возражать, которая, как надеялась девушка, была давным-давно оставлена за воро­тами Трокенхольта, вновь дала о себе знать. Анья не удержалась:

– Может быть, слишком трудно держаться самой да еще и с тремя ребятишками в одном круге света?

Объяснение было явно нелепое, и Анья, умолкнув, вспыхнула. Быть может, эта юная жрица переняла уже привычку друида неожидан­но менять настроение? Как бы там ни было, смех был разрядкой в минуты величайшего напряже­ния.

– Брина достаточно могущественна. Свечение кристалла, вызванное ее заклинанием, могло бы укрыть без труда и ее, и троих сыновей.

– Тогда почему же? – спросила Анья, не хуже Ивейна зная ответ на вопрос. Страх за мать и за братьев – и за весь Трокенхольт – тяж­ким бременем давил на ее хрупкие плечи.

Ивейн, утешая, привлек свою нежную воз­любленную к груди и серьезно ответил:

– Я уверен, твоя мать знает, какая участь грозит Трокенхольту, как только епископ полу­чит заложников.