Воспевая рассвет
Шрифт:
Тяжело ступая и кряхтя, Глиндор последовал за ним. Прищурившись, старик рассматривал широкую спину сакса, облаченную в доспехи и размышлял: «С того момента, как этот мальчишка узнал о похищении моей девочки, он взбешен, он кипит, и ярость его, похоже, не остановится ни перед чем. Конечно, и я сам порядком поволновался, но сакс теперь, когда невинность Брины под угрозой, просто готов разбить эту каменную башню голыми руками. Хотя надо отдать ему должное, сейчас он ведет себя очень осмотрительно. Он способен собрать волю в кулак и преодолеть свои чувства. А этой способностью сейчас обладают немногие.
И не важно, какие чувства испытывает этот этлинг к Брине, не важно, что он рискует своей жизнью ради свободы и безопасности девушки. Важно лишь высокое предназначение этой девушки, и я не могу позволить прервать связь времен, связь поколений жрецов, передающих друг другу сокровенные таинства неписаных знаний. Не важно, каким образом, но я должен помешать саксу завладеть Бриной, иначе она будет навсегда потеряна для друидов, и связь поколений будет прервана». Дав себе молчаливую клятву не допустить этого, Глиндор ускорил шаги и поспешил за саксом. Магический кристалл на вершине его посоха поблескивал и искрился.
– Не прикасайся ко мне! – Брина вскочила и отпрянула от потных рук принца, пытавшихся схватить ее за вырез платья и массивную серебряную цепь, опоясывающую ее бедра. Толстые белые пальцы Вортимера неотступно следовали за ней, эти пальцы напоминали ей белых червей, копошащихся в гнилых листьях. Но это сравнение, пожалуй, было бы оскорбительным для безобидных животных, просто выполняющих свое природное назначение. Вортимер бросился к ней так быстро, как позволяли его отяжелевшие от эля ноги. Он не на шутку рассвирепел, это даже немного отрезвило его. Теперь принц проклинал себя за невоздержанность в потреблении своего любимого напитка. Он злобно посмотрел на непокорную девчонку, она должна повиноваться своему господину, который распоряжается ею и всеми своими людьми по праву монарха.
– Я твой принц, и ты принадлежишь мне! Ты должна исполнять все, что я пожелаю! «Неплохо сказано, ведь принц я или не принц, в конце концов! – подумал Вортимер. – Все-таки я еще достаточно трезв».
– Если ты сейчас откажешь мне – пожалеешь. Я все равно возьму тебя, хотя бы силой, но о короне тогда можешь забыть!
«Ну же, не бойся его, успокойся, соберись!» – мысленно приказала себе Брина, но без толку. Спокойствие духа и контроль над своими чувствами окончательно покинули ее. Она пятилась назад от наступавшего на нее Вортимера, пока не оказалась прижатой к стене. Похотливые огоньки загорелись в глазах принца, затуманенных спиртным. Брина сложила руки на груди и решительно воскликнула:
– Я не хочу быть твоей королевой! Я скорее умру, чем стану твоей!
– Увы, моя голубка, – отвечал принц, усмехаясь, – здесь нет никакого оружия, которое бы ты смогла пустить в ход против меня или себя.
Видишь, я безоружен, – он развел руки в стороны, желая показать, что ни меч, ни усыпанный драгоценными камнями кинжал не висят на его обширной талии. Там колыхались лишь пустые ножны.
Брина быстро оглядела мрачную комнату, освещенную факелами на стенах. В ней не было ничего, кроме двух кривоногих табуретов и огромной кровати под бархатным балдахином.
«Куда же он мог спрятать мою сумку с магическим кристаллом?» – едва успела подумать Брина, как Вортимер
– Ты моя, прекрасная колдунья, теперь ты моя, – он произнес это тщеславно, словно петух, уверенный, что именно его песня заставляет солнце взойти.
Брина отчаянно отбивалась, задыхаясь под тяжестью жирного тела. К сожалению, принц оказался не таким пьяным и слабосильным, как казался с виду. Крепко захватив ее запястья, он жадно ощупывал ее извивающееся тело, распуская тугую шнуровку платья. Это было так отвратительно, Брина не переставала вырываться, пытаясь выскользнуть из-под потной туши:
– Брыкайся, моя дорогая, вырывайся сильнее. Такая дикая кошечка еще больше возбуждает меня! – прорычал принц.
Прижатая к кровати его весом, Брина зажмурила глаза и отвернулась от жадного мокрого рта, испускавшего смрад винных паров. Губы принца приникли к ее шее и груди, открывшейся в глубоком расшнурованном вырезе платья. Грубые ласки, толчки, укусы больно ранили ее мягкую плоть. Брина теряла сознание, полузадушенная его толстыми пальцами. Безвольное тело поникло, и с хищной улыбкой Вортимер ощутил себя готовым овладеть ею. Но прежде чем он успел с хрипом наброситься на нее, чей-то голос холодно произнес:
– Отпусти девушку или сейчас же умрешь! – Весь холод северного моря обрушился на похотливого принца в ледяной ярости этого голоса. Вортимер обернулся. В ногах кровати стоял человек с блестящим коротким мечом.
– Ты умрешь. Еще минута – и я разрублю тебя на куски.
Услышав эти слова, Вортимер скатился с кровати и неуклюже плюхнулся на пол перед незнакомцем. Брина застыла в изумлении, ее глаза широко раскрылись, словно бездонные лесные озера. Тяжело дыша, она встала и, потрясенная, молча смотрела на могучую фигуру. Вены на мощной шее незнакомца вздулись, доспехи на широкой груди блистали в колеблющемся свете факелов. Но, увидев пряди золотых волос, выбивавшихся из-под шлема, закрывавшего почти все лицо, Брина все поняла и, просияв улыбкой, бросилась к грозному воину.
– Ты был прав, принц, чары Глиндора не могли проникнуть сквозь эти каменные стены. Но это сделал я, смертный. Глиндор послал меня. – Глядя на сидевшего, словно жаба, принца, который моргал своими испуганными глазками, Вульф едва сдерживался, чтобы не вонзить клинок в это жирное тело. Но благоразумие сдерживало это кровожадное желание. Не стоит устраивать здесь лишний шум, да и вид кровопролития будет невыносим для девушки, не терпевшей любого рода насилия. Убить ненавистного принца сейчас означало оказаться жестоким убийцей в глазах девушки и навсегда отдалиться от нее. Эта мысль придала спокойствие бушевавшему духу Вульфа.
В ужасе Вортимер попятился прочь от воинственного призрака и пролепетал дрожащим голосом:
– Я крикну моих людей, и они придут сразиться с тобой!
– Со мной? С мертвецом? Что же они могут мне сделать? – Губы Вульфа изогнулись в улыбке. – Чего бояться мертвецу?
«Этот принц слишком труслив, – подумал Вульф, – чтобы попробовать пустить мне кровь, чтобы проверить мечом мою призрачность. Да и оружия у него, похоже, сейчас нет». Эта мысль позабавила молодого сакса. С усмешкой он прибавил: