Воспевая рассвет

Роджерс Мэрилайл

Ранним утром накануне битвы Вульф рассказал Эсгферту о прекрасной колдунье, спасшей ему жизнь своим волшебством. Сначала он не поверил, но теперь, очевидно, изменил свое мнение. Сейчас король был готов поверить в могущество этой хрупкой девушки, сумевшей обратить в бегство целую армию. Но как христианин, он не мог себе позволить открыто восхищаться языческим колдовством. Наблюдая за королем, Вульф усмехнулся. Монарх мог расточать любые любезности, но все это волшебство, совершенное Бриной и детьми, было затеяно единственно ради того, чтобы спасти жизнь ему, Вульфу. Он поклонился, благодарно

принимая приглашение. Вульф подошел к Брине, все еще смущенной королевским вниманием, и глаза их вдруг встретились. И в это мгновение они замерли. Этот взгляд, словно молния, приковал их друг к другу. Эсгферт, как человек неглупый, предпочел удалиться. Он сердечно рассмеялся и пошел вниз с холма, созывая своих воинов.

Вся слава мира не значила ничего для Брины по сравнению с тем счастьем, которое она сейчас испытывала. Вульф был спасен, враги бежали, и сам король пригласил их в свой замок сегодня вечером. Счастливая улыбка озарила ее лицо. Теперь, когда воины и король покинули холм, она могла спокойно сообщить деду и Вульфу очень важные новости.

Но только как отнесется Вульф к этой новости? После того как они ступили на землю Нортумбрии, он так отдалился от нее, стал так холоден. Вот и вчера при встрече он так коротко поцеловал ее, что она стала сомневаться в его чувствах. Вот и сейчас он стоял, не приближаясь к ней, и Брина не решалась броситься к нему. При этих мыслях улыбка сбежала с лица девушки, и она поникла, закусив нижнюю губу. Улыбнувшись, Вульф ласково произнес: – Восхищаюсь тобой и твоим волшебством! Несмотря на твое отвращение к любому насилию, ты заставила всех этих птиц упасть с небес ради спасения моей жизни, – сказав это, он вдруг подумал, что, вполне вероятно, она сделала это не ради него, а ради деда, ради своего предназначения, ради сохранения своих колдовских тайн.

К тому же дети не стали бы так радоваться из-за него одного. И Вульфу стало даже немного стыдно своих слов. Его загорелые щеки залила краска, и Брина, конечно, заметила это. Видя его смущение, девушка позабыла о своей нерешительности и, подойдя, положила ладони ему на грудь. – Да, ради тебя, Вульф. И я могу совершить еще многое, чтобы доказать мою любовь, – она улыбнулась, – но, похоже, в этом нет нужды. Никто из твоих врагов не притронется к этим птицам. Они боятся колдовства. А завтра утром ни одной птицы не останется на этом поле, а лишь трава, втоптанная в землю, будет напоминать о несвершившейся битве.

Смысл ее слов не сразу дошел до Вульфа, очарованного ее нежной улыбкой и ласковыми прикосновениями. Наконец он понял и вопросительно взглянул на Брину.

– Сегодня вечером, когда стемнеет, – пояснила она, – птицы проснутся и улетят по своим лесным домам.

Лицо Брины светилось гордостью.

– Но должна сразу тебе сказать, что у меня ничего бы не вышло, если бы не Ллис и Ивейн.

Вульф был потрясен. Она совершила такое чудо ради него. Он хотел броситься к ней и заключить в объятия. Но данная Глиндору клятва удержала его от этого.

«Хотя, – подумал Вульф, – я поклялся не прикасаться к ней, но ничего не говорил о том, что она не может дотронуться до меня».

Эта мысль позволила ему с чистой совестью наслаждаться ее близостью.

Брина встала на цыпочки,

обвила руками его шею и жарко и страстно поцеловала Вульфа в губы. Он с нежностью ответил на ее поцелуй, и девушка не заметила, что он не стал заключать ее в объятия, опустив вниз свои сжатые кулаки. Таким образом, клятва не была нарушена.

– Хм! – громко произнес Глиндор за их спинами и свирепо ударил в землю своим посохом, но примятая трава смягчила силу удара.

Только что продемонстрировав свои возможности, его внучка доказала, каково ее истинное предназначение. И после этого она смогла вновь поддаться злополучному соблазну!

Брина быстро повернулась к деду, и Вульф изумился улыбке, осветившей вдруг ее лицо.

– Ах, дедушка, ты все еще не понял! Старик нахмурил седые брови, глаза его словно метали яркие молнии.

И тогда девушка, к всеобщему удивлению, запрокинула голову и расхохоталась. Ее смех, словно звон серебряного колокольчика, рассыпался вокруг.

Она выпустила Вульфа из своих объятий и показала рукой на близнецов, стоявших неподалеку. Она сделала знак, и Ивейн вытащил свой волшебный кристалл. Камень, отполированный руками многих поколений, искрился в ладонях мальчика.

На древнем языке друидов Брина пропела несколько строк волшебного заклинания, и дети вторили ей, продолжая песню. Их голоса верно и чисто выводили мелодию и выговаривали слова.

– Мы объединили свои силы для триады великого равновесия. Втроем мы добились успеха. Но, к сожалению, я оказалась самой слабой стороной этого треугольника.

Она положила руки на плечи близнецов и легонько подтолкнула их к старику. Сама же отступила к своему возлюбленному.

Сердце Вульфа бешено забилось. Он понял новый замысел Брины. Какой драгоценный подарок сделала она ему, осчастливив своей любовью! Он заключил ее в объятия и прижал ее стройное тело к своей широкой груди.

– Вот так, дедушка, – продолжала Брина, покоясь в объятиях мощных рук Вульфа, – ты потерял одну ученицу, но приобрел двух новых. И эти ученики обладают гораздо большим талантом, чем я.

Глиндор посмотрел на молодую пару и подумал: «Да, теперь их путь расходится с моим. И я ничего не могу поделать с этим», – а вслух произнес лишь:

– Хм! – и кто знает, что он имел в виду, удивление или разочарование, горечь несбывшихся надежд или раздражение, все можно было выразить этим кратким восклицанием.

И чтобы дать влюбленным понять, как далеко они теперь от него, Глиндор повернулся к ним спиной и подошел к близнецам.

– Ну так что же вы скрывали от нас, кто вы такие на самом деле? Неужели вы до сих пор не доверяете нам? Ведь вы такие же, как мы.

Ивейн нахмурился и серьезно отвечал:

– Мы поклялись нашему отцу на волшебном кристалле, что мы никогда никому не откроем нашей тайны.

Глиндор задумчиво погладил бороду:

– Ваш отец был мудрым человеком. Но с нами можно было говорить на языке друидов, неизвестном непосвященным и таким образом не нарушить данной клятвы.

– Вот видишь, Ивейн, – воскликнула Ллис, – что я говорила!

– Как много времени мы потеряли из-за этого, – покачал головой Глиндор, – но ничего, я надеюсь, что смогу завершить обучение, начатое вашим отцом.